Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Именно законопослушность подчас заставляет англичан мириться со многими правилами и установлениями, которые они не одобряют или которые давно изжили себя и приносят не пользу, а вред. В то время как американец смотрит на любое правило как на вызов, а на любой запрет как на сигнал к протесту, англичанин считает сильной чертой характера способность подчиняться им.

Англичане могут ворчать по поводу непомерных налогов, устраивая бурные манифестации за отмену их. Но как только налог стал законом, они считают долгом выполнять его безотлагательно и целиком. В прежние времена в газете «Тайме» существовала специальная колонка, посвященная «деньгам совести». В ней помещались сообщения о том, что канцлер казначейства благодарит анонимного посылателя такой-то суммы. Каждый подобный перевод воплощал угрызения совести англичанина, который в чем-то уклонился от уплаты причитающегося с него налога.

Искусство правящих кругов спекулировать на законопослушности населения обретает и более прямые, непосредственные формы. Достаточно было, например, объявить незаконной всеобщую стачку 1926 года, чтобы вызвать смятение и раскол в ее руководстве. Или достаточно было верховному суду в наши дни сослаться на стародавний закон о посягательствах на королевскую почту (принятый при королеве Анне, когда разбойники с большой дороги совершали нападения на почтовые кареты), чтобы сорвать участие британских почтовиков в международном профсоюзном бойкоте южноафриканских расистских режимов.

С другой стороны, в сознании обывателя умело культивируется иллюзия беспристрастности и надклассовости закона, который, мол, ни для кого не делает исключений. Когда дочь королевы принцесса Анна была задержана на автостраде за превышение скорости, газеты сделали из этого сенсацию, подробно муссировали вопрос о штрафе, о письменном извинении в адрес суда. А если вдуматься, вся эта шумиха принесла британскому истеблишменту куда больше пользы, чем вреда.

– Люблю англичан: каждый третий из них чудак, – говорил когда-то Самуил Яковлевич Маршак.

Чудаков в Англии действительно немало. Причем, попав в эту страну, отмечаешь не только самые неожиданные формы чудачества, но и терпимость, с которой окружающие относятся к эксцентрикам. Важно, однако, понять, что английский эксцентрик – это не мятежник, а именно безвредный чудак. Индивидуализм в этой стране проявляет себя как бы боковыми путями. И если Англии, видимо, принадлежит первое место в мире по числу эксцентриков на душу населения, то по числу заядлых курильщиков она занимает, наверное, одно из последних мест.

Английский образ жизни обладает способностью рождать индивидуалистов, которые не бросают вызова общепринятому порядку, но предпочитают отличаться от других людей какими-то специфическими склонностями или безвредными странностями. Разнообразие и своеобразие этих склонностей свидетельствует о том, что, делая упор на незыблемых правилах поведения, английское общество оставляет известную отдушину и для индивидуализма.

Английский эксцентрик платит неизбежную дань общественному порядку, но в рамках его делает что ему заблагорассудится. Таким образом, человек, который не хочет поступать как все, в условиях английского общества чаще становится чудаком, чем ниспровергателем основ.

– Эксцентричность в Англии допустима лишь в рамках закона или, во всяком случае, в тех пределах, которые отведены для нее обществом. Как только эти границы оказываются нарушенными, эксцентрик становится преступником, – без обиняков заявляет в сборнике «Характер Англии» член парламента Ричард Лоу.

Такова, стало быть, концепция свободы, как ее понимает законопослушный индивидуалист. Это свобода овец, которые привольно пасутся на английском лугу, не зная, что такое кнут пастуха, и не ведая иных преград, кроме живой изгороди, которой обнесено их пастбище.

Каждый такой баран может быть индивидуалистом, он может, например, есть одни одуванчики или одиноко пастись в стороне от других овец. Но если такой баран-эксцентрик вздумает бодать рогами изгородь и рваться за ее пределы или тем более увлекать за собой все стадо, он быстро угодит на бойню. Ибо, как сказано выше, английский эксцентрик превращается в преступника, как только он дерзнет посягнуть на устои.