Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Однако любительский подход к делу, которым когда-то кичились джентльмены, наложил свой отпечаток на национальный характер в целом. Отличительная черта англичан – их презрительное отношение к так называемым крысиным гонкам, то есть к готовности отказаться от любимого досуга ради дополнительного заработка, принести радости жизни в жертву голой корысти.

Англичане не демонстративны в своем отношении к труду, как не демонстративны они в проявлении своих чувств вообще. Поначалу может показаться, что они делают все с прохладцей, шаляй-валяй, спустя рукава. Но постепенно начинаешь понимать, что их неторопливость, привычка избегать вытаращенных глаз и потного вдохновения отражает общий ритм жизни. Сочетание раскованности с отлаженностью – характерная черта английского быта. Приезжему поначалу часто кажется, что он словно по инерции ломится в открытую дверь. Он привык, что дела делаются лишь в том случае, если проситель проявляет энергичную напористость, а исполнитель – подчеркнутое старание. И его сбивает с толку, что оказывать какой-то нажим, добиваться, настаивать в Англии нет нужды, что люди тут привыкли делать свое дело без показной нарочитости и лишней спешки.

В этом англичанин чем-то схож с опытным игроком на теннисном корте: он не мечется из угла в угол, роняя семь потов, а легко, будто даже небрежно отбивает посылаемые ему мячи. Да, англичане работают, пожалуй, именно так: без перенапряжения, раскованно, но четко. И даже если водитель автобуса остановится по пути, чтобы купить себе пачку сигарет, то это еще не значит, что график движения ему безразличен.

Неприязнь английского труженика к «крысиным гонкам» проявляется и в том, что он очень неохотно идет работать к конвейеру. Трудовые конфликты наиболее часты именно в таких отраслях, как автомобилестроение, хотя зарплата там выше, а рабочий день короче, чем в устаревших мелких мастерских. Хотя Англия была родиной промышленной революции, современное массовое производство, где движения хронометрированы и человек безоговорочно подчиняется ритму машин, плохо приживается на местной почве. Вспомним о луддитах, которые ломали новые ткацкие станки, чтобы сохранить традиционные текстильные промыслы. Ланкаширские и йоркширские ткачи зарабатывали мало. Но они не хотели, чтобы новые машины лишили их возможности быть хозяевами своего времени. В погожий день они могли бросить дело и пойти ловить форель, чтобы потом возместить это время трудом до глубокой ночи. Протест против власти машин над человеком, который в свое время наивно выразили луддиты, присущ их соотечественникам до сих пор.

Водораздел между двумя полюсами человеческого существования – трудом и досугом – в Британии очень четок. Англичане обладают завидной способностью отключаться от повседневных забот, находить от них убежище в заповеднике частной жизни. Именно они родоначальники забавных увлечений, которые нынче принято называть ими же изобретенным словом«хобби».

Хобби для англичанина не только отдушина от повседневной рутины, но и возможность блеснуть мастерством в любимом деле. А любитель, ставший мастером в избранной им области, скорее обретет уважение в этой стране, чем удачливый бизнесмен, которого больше ничто в жизни не интересует. Побывав полдюжины раз в гостях у англичан, убеждаешься, что именно поиски общих склонностей и интересов, связанных с досугом, составляют канву социального общения.

Чем большего достиг человек в своей профессии, тем меньше склонен он касаться в разговоре каких бы то ни было вопросов, связанных с данной областью, Но если говорить о своей служебной карьере считается нескромным, то похвалиться мастерством в каком-то любительском увлечении вполне допустимо. Хобби для англичанина – единственный дозволенный путь продемонстрировать свою индивидуальность, привлечь к себе внимание и даже открыто похвастать собственными успехами.

Знакомясь с людьми на лондонских приемах, поначалу поражаешься их неразговорчивости, когда, выяснив перво-наперво профессию человека, начинаешь расспрашивать врача о государственной системе здравоохранения, а промышленника – о взаимоотношениях труда и капитала. Лишь со временем понимаешь, что естественное, на наш взгляд, направление беседы тут ошибочно, что нужно, образно говоря, не бесцеремонно стучаться в главный подъезд, а осторожно нащупывать боковую калитку. Ибо тот же неразговорчивый лондонец способен увлеченно беседовать с первым встречным о выращивании голубей или золотых рыбок, о коллекционировании каминных шипцов или тропических бабочек.