Корм

Мы так и не узнали, что же все-таки следует сделать с нашими рейтингами. Оглушительно прозвенела на всю комнату пощечина — это Эмили ударила губернатора. Потом воцарилась почти такая же оглушительная тишина. Тейт прижал ладонь к щеке и удивленно воззрился на жену сенатора, словно не мог поверить в произошедшее. Неудивительно. Я и сама не могла, а ведь затрещину-то отвесили не мне.

— Эмили, что… — начал было сенатор.

Она жестом заставила его умолкнуть, а потом нарочито медленно сняла черные очки, не сводя взгляда с губернатора. Лампы светили нестерпимо ярко. Ее зрачки расширились так, что радужки совсем не было видно, глаза из-за этого сделались совершенно черными. Я вздрогнула: мне-то прекрасно известно, как ей сейчас больно. Но Эмили продолжала смотреть на Тейта.

— Ради карьеры своего мужа я буду дружелюбной, буду улыбаться вам на публичных встречах, под прицелом камер или в присутствии невзыскательных репортеров, изо всех сил постараюсь относиться к вам как к человеку, — сказала женщина спокойным, рассудительным голосом. — Но запомните: если вы когда-нибудь ещев моем присутствии заговорите с этими людьми подобным тоном… Если когда-нибудь ещепоставите под сомнение их способность к здравым суждениям и состраданию… Я сделаю так, что вы пожалеете о своем участии в этой кампании. Если мне хоть на минуту покажется, что ваши взгляды каким-то образом влияют на моего мужа — не на его драгоценную политическую карьеру, а на него как на человека — я избавлюсь от вас, я вас прикончу. Мы поняли друг друга, губернатор?

— Да, мэм. Вы выразились достаточно ясно, — потрясенно ответил Тейт.

Я тоже была потрясена, как и Шон, судя по виду.

— Хорошо. — Эмили повернулась к нам. — Шон, Джорджия, Баффи, Рик, надеюсь, это маленькое неприятное происшествие не настроит вас против кампании моего мужа. И я говорю сейчас за нас обоих. Мы очень хотели бы, чтобы вы остались и продолжили заниматься тем, чем занимались все это время.

— Миссис Райман, взявшись за эту работу, мы согласились и на плохое, и на хорошее, — отозвался Рик. — Не думаю, что кто-нибудь из нас уедет.

Глядя на Баффи, я бы не была так уверена.

— Эмили, Рик прав. Мы остаемся. Если, конечно, сенатор так хочет?.. — Я вопросительно оглянулась на Раймана.

Его явно терзали сомнения. Наконец Питер медленно кивнул, поднялся с кушетки и обнял за плечи свою жену.

— Дэвид, боюсь, на этот раз я согласен с Эмили. Я хочу, чтобы они остались.

— Думаю, сенатор, — подытожила я, — у нас по-прежнему хорошие отношения.

— Замечательно. — Мужчина пожал мне руку.

Новости представляют собой вполне очевидную проблему: людям, особенно стоящим у власти, нравится, когда вы напуганы. Они хотят, чтобы вы испытывали страх, чтобы вас вводила в ступор постоянная смертельная угроза. Всегда есть чего бояться. Раньше были террористы, теперь — зомби.

Какое отношение ко всему вышесказанному имеют новости? А очень простое: правды не нужно бояться. Если только вы поняли ее, сделали выводы, если не опасаетесь, что от вас что-то скрывают. Правда может пугать в одном-единственном случае: когда она неполная. А люди у власти? Им нравится, когда вы напуганы. Так что они изо всех сил будут скрывать от вас правду, делать из нее дешевую сенсацию, фильтровать ее так, чтобы вы испугались.

Если бы мы не боялись правды, которую от нас скрыли, то нам бы не пришлось бояться и той правды, которая нам известна. Задумайтесь над этим.

из блога Джорджии Мейсон

«Эти изображения могут вас шокировать»,

2 апреля 2040 года.

Семнадцать