Кордон

Гномы освоили тонкую и точную работу со стеклом много тысяч лет назад. Но стекло для таких линз не годится – слишком тяжелый и твердый материал. Надо использовать особую смолу, которую производят только эльфы – и, о, какую баснословную сумму подгорные механикусы готовы заплатить за секрет её приготовления! Смола одновременно прозрачна, легка и пластична. И дорога, безумно дорога и недолговечна – мутнеет от обычного солнечного света примерно через полгода использования. Приходится делать заново…

– Я доплачу. Щедро, – предложил клиент.

Гном не ответил, он работал. Вот пресс—штамп отформует предварительно разогретую пластину эльфийской смолы по форме матрицы. Пять шлифовальных кругов из камня, «жесткого дерева» и разных сортов войлока последовательно снимут лишнее и выгладят линзу до состояния, которое люди, с их тупым примитивизмом, именуют «задницей младенца». Безволосые обезьяны. Разве не кощунственно сравнивать чей—то зад с идеальной работой лучшего мастера—оптика известного Универсума?..

Все вручную, начиная от простого ножного привода, как на швейных машинках или ювелирных станках. Никаких паровых или водных машин. Мастер должен все делать сам. Чувствовать каждый из этапов, мельчайшее сопротивление под пальцами. Распределять секунды и движения с точностью часового механизма. Эта работа тоньше и важнее ювелирной, ибо драгоценный камень всего лишь украшает, особым образом собирая и формируя световой пучок. А некачественная цветная линза с единственным «мелкоскопическим» изъяном способна ослепить, или испортить зрение навсегда.

По два часа работы на каждый образец. Гном лучший в мире оптик, уже третье десятилетие лучший, ему не нужно, как обычному ремесленнику, тратить на линзу по двое суток. Он лучший. Но гном хоть и мастер, лучший из лучших – не машина. Живой мастер, в мышцах которого, капля за каплей, копится незаметная, неизмеримая ни для кого, кроме подгорного народа, усталость. И когда усталости станет чуть больше – вторая линза выйдет хуже.

Как и в случае с матрицей – на малость, тончайшее отклонение, незаметное не то что полному профану, но и специалисту. Однако все равно хуже – и подлинный мастер будет про это знать.

Впрочем, первый шлифовальный проход груб, механистичен. Есть время ответить человеку—орудию. Поэтому гном заговорил, неожиданно для пациента.

– Я не стану этого делать.

Мельчайшая пыль из—под круга не падает на пол, застеленный новомодным прорезиненным полотном: оно удобно в уборке, ему безразлична сырость. Но пыль смолы слишком легка. Крупинки, что мельче и легче самой мелкой пыли, уносит в вентиляцию едва заметный сквозняк. Та пыль, которую не унес ток воздуха, оседает на бровях, ресницах, бороде. Поэтому на нос и подбородок инженер надел изящный респиратор – десятки уважаемых мастеров окончили свою жизнь раньше срока, из—за осевшей в легких смолы.

Заказчик молчал. Потянулись часы, полные тишины, лишь скрипели ремни приводов да тихо постукивали инструменты. И лишь под завершение работы, когда в ход пошла тончайшая бархотка, а затем и эльфийский шелк, человек пошевелился в кресле.

– Так отчего мы не сможем договориться?

– Во—первых, в этом мало пользы, – мастер отозвался в охотку, словно ждал продолжения. – Линзы мутнеют, даже в закрытом футляре. Полная герметичность не спасет. Они все равно испортятся – и лишь чуть медленнее, чем на свету. Вы не сможете запастись ими впрок надолго. К сожалению, даже с матрицей каждую пару линз все равно надо будет делать и шлифровать вручную.

– А во—вторых?

– Я вам не верю.

Гном сидел за станком, спиной к дубовому креслу, и не оборачивался в процессе разговора, но в это мгновение почувствовал, как по спине прошел холодок. Словно вонзились в затылок две ледяные спицы. Нет сомнения, человек пренебрег рекомендацией, открыл глаза, буравя взглядом спину мастера. И гном поймал себя на мысли, что не хочет оглядываться.

Люди говорят, что глаза – зеркало души. Может и не врут. Обезьянам свойственно копаться в головах окружающих. Возможно, поиски блох и приводят к чему—то стоящему… Но в эту душу подземному мастеру вглядываться не хотелось.

– Я не всегда жил здесь, в юности я много путешествовал. Многое видел. Таких как вы – тоже. Редко, но мне хватило.

– Таких как я? – все тем же отвратительно ровным, невыразительным тоном спросил человек. Холод в затылке, казалось, окреп, ледяным языком прошелся по позвоночнику.

– Да. Люди, эльфы, орки… и мы тоже. Те, у кого в глазах лед и отчаяние смерти. Я знаю, что каждый раз, выходя отсюда, вы поправляете кобуру под правой рукой и думаете – а так ли вам нужен старый гном, делающий новые линзы дважды в год? Думаете, несмотря на все неприятности, которые вы очевидно и неизбежно обретете после моей смерти. Поэтому, один визит – один набор.

– Я могу забрать у вас новые матрицы и отдать их в работу другому мастеру. Более лояльному к ожиданиям клиента. Могу обойтись без них и заказать не штучную работу, а усредненные образцы. Без точной подгонки. Или, наконец, просто купить стеклянные линзы. Они не требуют частой замены.