Кораблекрушение на Ангаре

– Что же это вас – саблей или как? – простодушно допытывался Евсей Иванович. – За революцию небось?

– Нет. Это на производстве… Но эта рана сделала меня революционером.

– Ишь ты! – покачал головой Евсей Иванович. – А по-русски говоришь чисто, как по-родному.

Когда Евсей Иванович в разговоре переходил на «ты», это означало его явное сочувствие и сердечность к собеседнику.

– Я уже пять лет в Советском Союзе, – сказал Диего. – Очень усердно изучал ваш язык… и я очень полюбил его, он теперь мой родной язык.

– Да, – понимающе кивнул головой Евсей Иванович, взяв бороду в кулак, – это ты правильно…

– Как же вы получили эту рану? – спросила Вера. Она лежала у костра на груди, подпирая подбородок обеими руками. Ее серые большие глаза тепло и внимательно смотрели снизу вверх на Диего, и тот не мог удержаться от встречной улыбки.

2. Рассказ Диего

– Это было семь лет назад, – начал Диего. – Я работал тогда в Аргентине на приливной электростанции в бухте Сен-Хозе… Вы, вероятно, слышали о ней…

По ее образцу в прошлом году окончена постройка электростанции у нас на Мурмане. Я там теперь и работаю…

Из чащи послышались голоса людей, треск сучьев. Возвращалась вторая партия с топливом. Теперь его должно было хватить на весь остаток ночи. Ребята с шумом начали рассаживаться, требовать места и еды. Вера прикрикнула на них:

– Ну, будет вам… утихомирьтесь… Товарищ Диего рассказывает интересную историю.

Скоро наступила тишина, прерываемая иногда лишь тихим погромыхиванием опустошаемых консервных банок.

– Принцип работы приливных станций вам, конечно, известен… – начал Диего.

– Известен, – подтвердил с полным ртом Гаврюшка.

– Не говори за других, – оборвала его Вера, – не все ведь энергетики, как ты… Товарищ Диего, расскажите поподробнее об этой станции. У большинства из нас очень смутное представление о ней.

– Мне все равно придется коснуться некоторых технических деталей, – сказал Диего, – иначе вам трудно будет понять эту историю, которая чуть не окончилась для меня так трагически.

Я попал на эту станцию двадцати трех лет. До того я работал на главной электростанции в городе Розарио помощником машиниста при одной из ее паровых турбин. По вечерам, после тяжелого десятичасового рабочего дня, я слушал лекции в вечернем техникуме. Вопросы гидроэлектротехники меня очень интересовали. Я собирался специализироваться в этой области, мечтал из техникума перейти в университет и сделаться инженером-гидроэлектриком.

Вышло, однако, иначе…

Из-за возросшей конкуренции наша электростанция остановила три агрегата. Я очутился на улице. Несколько месяцев, голодая, в безуспешных поисках работы, я продолжал еще заниматься. Но потом пришлось расстаться и с учебой, и со своей мечтой…

Диего замолчал, пристально глядя на огонь костра. Через минуту он опять заговорил:

– Вы, счастливые, не знаете всего этого. Ваша молодость протекает совсем по-другому… Да… Одним словом, скоро я очутился в Буэнос-Айресе. Там через знакомого инженера, который знал меня как развитого и грамотного рабочего, я попал на станцию в Сен-Хозе. Об этой станции очень много писали в газетах, говорили, что с ее пуском Аргентина, бедная углем, избавляется от его ввоза, делается независимой от заграницы… Это действительно очень интересная проблема.

Приливная электростанция в бухте Сен-Хозе была запроектирована, в общем, на принципе работы приливов и отливов. Аргентинские берега Атлантического океана очень выгодные в отношении высоты приливной волны. Она достигает в некоторых местах побережья двенадцати метров. Кроме того, берег изрезан массой небольших заливов, бухт, устьями рек. Самым удобным местом оказалась бухта Сен-Хозе площадью в семьсот восемьдесят квадратных километров. Бухта соединяется с океаном проливом шириной около семи километров. Минимальная высота прилива в ней составляет четыре с половиной метра, а максимальная – весной – больше восьми метров.

Проект станции был разработан еще в 1929 году комиссией инженеров, назначенной аргентинским правительством, которое искало способы сократить импорт дорогого угля. Небольшая опытная станция на тысячу киловатт, построенная в соседней бухте Десеадо, подтвердила правильность проекта. Но вскоре наступил самый разрушительный в истории экономический кризис.

Капиталистам и правительствам капиталистических стран было уже не до новых строек, тем более таких гигантских. Проект оставался нереализованным.