Корабль За Облаками

На фоне неба он увидел четыре фигуры. Два человека в непривычной чешуйчатой броне и глухих шлемах высились слева и справа от него; каждый держал длинную палку с петлей, и петли те сдавливали Конану шею. Еще один воин, тоже в кольчуге и шлеме с глухим забралом, находился около него, совсем рядом, тоже с палкой в руках, но была она короткой, и с конца ее свисал длинный и узкий мешок, набитый, судя по всему, песком. Все трое солдат были рослыми и широкоплечими; за их поясными ремнями торчали короткие клинки, отливавшие не светлым серебром стали, а золотистой бронзой.

Однако самым любопытным показался Конану четвертый в этой компании. Был он довольно стар, однако не сгорблен годами; безбородое лицо и лысый череп обтягивала бледная кожа, нос торчал крючком, как у стигийцев, но глаза были не темными, как у жителей юга, а серо-водянистыми и огромными, чуть ли не в половину лица. Облачение крючконосого - длинная голубая хламида с серебряным шитьем и высокие сапоги, украшенные самоцветными камнями, - говорило, что человек он не простой, однако не воин и не военачальник. Скорей, вельможа или мудрец; последнее показалось киммерийцу самым вероятным, ибо на тунике старика были вышиты магические узоры и знаки, коими любят украшать свои одеяния колдуны. Туника была подпоясана золотистым шнуром, и с него свешивался знакомый кинжал - туранский клинок Конана с витой серебряной рукоятью.

В следующее мгновение он сообразил, что сидит на деревянном палубном настиле, лицом к высокому корабельному фальшборту, но палуба под ним не покачивается, а, наоборот, устойчива и надежна как земная твердь. Мачт у этого странного судна не было совсем, однако за спинами воинов, слева и справа, высились две башенки из прозрачного хрусталя, сверкавшие в солнечных лучах и переливавшиеся радужными отблесками. Из-за них Конан не видел ни бушприта, ни кормовой части корабля и даже не мог определить, в какую сторону он движется.

Но главное было не в этом; главное, что руки у него оказались свободны, ноги тоже не связаны, а три солдата с палками да короткими мечами Конана отнюдь не страшили. Он ухватился за ременные петли и разорвал их, словно тонкие веревки из конопли; потом дернул к себе, и два стража, левый и правый, с грохотом столкнулись, ударились шлемами и рухнули на палубу. Не успели они подняться, как Конан стоял уже на ногах, и пальцы его крепко сжимали палку с песчаным мешком. Третий из противников оказался довольно силен, но против разъяренного киммерийца был он что лесной кот против леопарда. Мгновение, и он лишился шлема, а затем кулак Конана врезался ему в челюсть, такую же бледную и безволосую, как у старика в голубом одеянии. Солдат упал, крючконосый колдун с гортанным воплем бросился к башенке, а Конан - к борту. Судно выглядело не маленьким, и команда его, само собой, была побольше четырех человек; сколько же именно, Конан совсем не желал выяснять. Бегство представлялось ему самым лучшим выходом.

Итак, он подскочил к борту, слегка загибавшемуся внутрь и доходившему ему до груди, и вознамерился единым махом перелететь через него. Однако взгляд, брошенный на море, заставил Конана остолбенеть. Море плескалось, как и положено, внизу, но до него было две, три или все четыре тысячи локтей; между морем и кораблем плыли облака, едва не задевая огромные неподвижные крылья, торчавшие там, где у обычных судов располагалась гребная палуба. Зрелище это настолько поразило Конана, что он не сразу услышал звон металла и резкие слова команды. Потом эти воинственные звуки все же заставили его обернуться. На самом верху одной из башен стоял воин в богатых доспехах, без шлема, с властным и надменным лицом, а на палубу выбегали солдаты; все - в бронзовых чешуйчатых кольчугах, с мечами у пояса и палками в руках. Их было три десятка или поболее того, и Конан понял, что справиться с ними не удастся.

Если б он держал в руках меч! Не короткий бронзовый клинок, как у этих безволосых, а привычное ему оружие из доброй стали длиной в четыре локтя! И если б в другой руке была у него тяжкая секира! И были шлем, и панцирь, и поножи, и крепкие сапоги! Да, будь он вооружен, как подобает, дела могли повернуться иначе!

Но воин всегда воин, с клинком или без клинка; вид же палки с рабским ошейником для воина оскорбителен. И Конан, взревев и потрясая кулаками, ринулся на врагов.

…Когда он снова пришел в себя, ноги его были связаны, локти стянуты за спиной прочными ремнями, и стерегли его уже не трое, а шестеро. Предводитель с надменным лицом исчез, но крючконосый маг в голубой хламиде сидел перед Конаном, развалившись в низком плетеном креслице, и усмехался не без насмешки. Его огромные водянистые глаза довольно поблескивали.