Корабль призраков

— Знаю, знаю. Трудельник, Бездельник, Забавница и Спятница. Десять дней — земтябрь, двенадцать земтябрей — солнечник, двенадцать солнечников — звездник и так далее, и так далее — до бесконечности. Правда, с поправками, как мне говорили. Одно жаль — совершенно не ясно, что все эти названия означают.

— Ты чересчур серьезно ко всему относишься, Лопух. Тебе бы надо… О, Господи, какая киска! Ах ты, лапочка!

— Киссска! — большеголовое черное пятно, проносясь мимо, язвительно зашипело: — Я — сссамец!

— Ким — наш новый охотник, — пояснил Лопух.

— Эй, Сюзи, хватит транжирить время на старого беззубого слепого охламона, — окликнул девушку Корчмарь. — Плыви-ка лучше сюда.

Сюзи со вздохом подчинилась и грациозно проскользнула между веревок: ее изящные пальчики легко погладили грубую щеку Лопуха.

— Ах, Беззубик ты мой подслеповатый, бедный Лопушок, — прошептала она. Когда ее ноги проплывали мимо лица Лопуха, в его ушах прозвучал мелодичный перезвон золотых сердечек-слитков, подвешенных к браслетам на ее щиколотках.

— Что у вас слыхать о Пупсике и Очаровашке? — с наигранной кровожадностью спросил Сюзи один из бражников. — Сама-то ты как предпочитаешь — чтобы тебя опорожнили через сонную артерию или через распоротый живот, а?

— Заткнись, недососок! — устало осадила его Сюзи. — Корчмарь, налей-ка мне чего-нибудь!

— На твоем счете одни долги, чем будешь расплачиваться?

— Пожалуйста, не надо разыгрывать из себя дурачка, Корчмарь. Ты ведь и так знаешь ответы на все вопросы, тем более на последний. Пакетик лунной бражки, темной. А вас, господа, прошу потише.

— Истинным леди, Сюзи, мы подаем только в отдельной упаковке. Я обслужу тебя по высшему классу — наверху.

В кормовом углу раздались испуганные причитания, вскоре переросшие в душераздирающий возмущенный вопль. В проеме кормового люка бледнокожая нимфа в алых трусиках и лифчике — нет, в чем-то более широком — кувыркаясь и лягаясь, яростно билась с невидимым препятствием, как бабочка, ненароком угодившая в паутину.

Вероятно, забыв в спешке о правилах предосторожности, стройная девица некоторыми не в меру подвижными частями, прилипла к клейкому краю люка.

Неистовые усилия, сопровождаемые выкриками щедрых на советы пьяниц, наконец принесли желаемые плоды, и освободившаяся девушка, задевая по пути ванты и канаты, нервными рывками устремилась к ротонде.

Звонко хлопнув бедром о титановое покрытие стойки, она затормозила у цели, одной рукой подобрала болтающиеся полы своего алого наряда, а другой ухватилась за расшатанный поручень бара.

Дрейфуя за ее спиной, Лопух услышал:

— Двойную лунную настойку, Корчмарь. Да поживее.

— С наипрекраснейшим утром, несравненная Риксенда, — приветствовал ее Корчмарь. — С удовольствием могу предложить тебе разве что порцию золотистой водички… понимаешь ли, одно маленькое обстоятельство… — он с наигранной растерянностью развел булками рук. — Граф не любит, когда его девушки посещают «Приют Летучей Мыши» без него. В последний раз он строго-настрого наказал мне…

— Не морочь мне голову! Я пришла сюда по поручению Графа: нужно разыскать одну вещицу, которую он потерял. Короче, — двойную настойку, и покрепче! — девушка ударила кулаком по стойке так решительно, что сила отдачи невольно начала поднимать ее легкое тело под потолок, и только с помощью Лопуха (чье старание, впрочем, осталось неотблагодаренным) ей удалось водвориться на прежнее место.

— Не суетись, Рикси. А что потерял Граф?

— Маленький черный футляр. Такой вот, — она развела свои гибкие руки с сомкнутыми пальцами. — Он посеял вещицу здесь вечером в прошлую Забавницу. А может, ее украли…

— Лопух, ты слышал? — спросил Корчмарь.

— Никаких маленьких черных футляров, — быстро откликнулся Лопух, — зато, Риксенда, ты вчера вечером оставила здесь большой оранжевый чемодан. Сейчас принесу, — с этими словами он нырнул в глубину ротонды.

— Черт с ними, с этими чемоданами, футлярами, будь они неладны! Дай мне двойную! — агрессивно потребовала девушка. — Мать твою Землю!

Даже привычные ко всему бражники, и те чуть не поперхнулись. Всплеснув руками. Корчмарь взмолился:

— Только без богохульства, пожалуйста. Такой утонченной девушке это совсем не к лицу. Да и чем ты заплатишь? Разве что этим?

Булкой-рукой Корчмарь коснулся запястья Риксенды, обвитого желтым, плотно прилегающим кольцом.

— У тебя есть золотишко, — его голос вибрировал. Изюминки глаз снова исчезли, на этот раз от жадности.

— Ты прекрасно знаешь, что браслеты спаяны, так же как и на ногах.

— А эти? — его рука подплыла к золотистой искорке, посверкивающей у виска.

— Тоже припаяно. Граф проколол мне уши.

— Но…

— О, Господи, будь ты проклят, несчастный продукт распада! Только смотри, не пожалей! Пусть, пусть будет по твоему! — последние слова переросли в крик гнева и боли. Она ухватила рукой золотую каплю и резко рванула. Брызнула кровь. Риксенда протянула Корчмарю сжатый кулак и потребовала:

— А теперь выкладывай! Золото за двойную лунную настойку!