Корабль-призрак

Мы уже делали не меньше четырех узлов, и пароход быстро приближался. Я подошел к двери рубки и позвал Майка. Он появился почти мгновенно. У него за спиной стоял Айан. Он едва держался на ногах, и было ясно, что его только что подняли с постели. Я вручил ему багор и велел стать на нос, готовясь в случае необходимости оттолкнуться от парохода.

— Мы развернемся как раз перед тем, как подойти к борту, — пояснил я. — Это погасит инерцию хода, и вы будете готовы снова отойти в сторону.

Я начал стаскивать с себя штормовку. Ржавые бока «Мэри Дир» уже возвышались над нами. Мне предстоял нелегкий подъем.

— К повороту? — спросил я.

— К повороту, — ответил Хэл и крутанул штурвал.

«Морская Ведьма» начала разворачиваться. Она делала это медленно, очень медленно. Какое-то мгновение мне казалось, что она уткнется своим длинным бушпритом в ржавую обшивку парохода. Но вот она повернулась. Мы были совсем рядом с «Мэри Дир». Ветра почти не было, и паруса лениво хлопали на мачтах. Яхта качалась на волнах, едва не царапая реей бок парохода. Я схватил фонарь и бросился бежать к мачте. Взобравшись на перекладину, я замер, упершись ногами в фальшборт и вцепившись в ванты. Мимо проплывали шлюпочные тали передних шлюпбалок. Между мной и бортом корабля все еще оставалось расстояние в несколько ярдов, но оно медленно сокращалось. Я смотрел, как ко мне приближаются тали задних шлюпбалок. Раздался скрежещущий дребезжащий звук. Это концы наших рей чиркнули по обшивке парохода у меня над головой. Я оказался на одной линии с талями первой шлюпбалки. Я наклонился и потянулся, но до них оставалось не меньше фута.

— Давай! — закричал Хэл.

Реи снова заскрежетали по борту. Я ощутил сильную встряску через ванты, на которых я едва не висел. И тут моя рука сомкнулась на тале, и я выпустил ванты, тяжело ударившись о борт парохода и на мгновение по колено погрузившись во вспучившуюся волну.

— Есть! — закричал я.

Хэл кричал Айану, чтобы он отпихивался от парохода, и бедняга отчаянно работал багром. Утлегарь ударил меня между лопаток с такой силой, что я едва не разжал пальцы. Я начал лихорадочно карабкаться наверх, опасаясь, что яхту качнет и ее корма расплющит мне ноги о борт парохода. Непосредственно под моими ступнями послышался треск дерева, но в следующее мгновение «Морская Ведьма» уже отошла на безопасное расстояние от корабля.

— Не задерживайся, — крикнул Хэл.

«Морская Ведьма» уже поймала ветер и набирала скорость, рассекая носом волны и оставляя за кормой вспененный кильватерный след.

— Я быстро, — крикнул в ответ я и полез вверх.

Этот подъем показался мне бесконечным. «Мэри Дир» постоянно переваливалось с борта на борт, и я то болтался над морем, то тяжело ударялся о железную обшивку. Временами мне казалось, что у меня ничего не выйдет. Когда я наконец добрался до верхней палубы, «Морскую Ведьму» уже отнесло на полмили, хотя Хэл развернул ее носом к ветру.

Море уже не казалось маслянистым и гладким. По всей его поверхности начали образовываться маленькие волны, расписавшие все вокруг белыми узорами барашков. Я знал, что времени у меня мало. Приложив руки рупором ко рту, я закричал:

— Эгей! На «Мэри Дир»! Есть кто живой?

На одном из вентиляционных отверстий испуганно затопталась чайка, внимательно разглядывая меня глазками-бусинками. Ответа не было. Единственным звуком, нарушающим окружающую тишину, было ритмичное, как метроном, хлопанье двери кормовой рубки, сопровождающееся ударами о борт болтающейся снаружи шлюпки. Было ясно, что корабль пуст. Свидетельства спешной эвакуации были разбросаны по палубе — шлюпочные тали, одежда, закатившаяся в желоб буханка хлеба, втоптанный в палубу кусок сыра, приоткрытый чемодан, из которого высыпались пачки сигарет, нейлоновые чулки и резиновые сапоги. Люди покидали корабль в спешке и ночью.

Но почему?

На мгновение мне стало не по себе. Я почувствовал себя чужаком на этом брошенном корабле, полном тайн и мертвенной неподвижности. Я быстро оглянулся на «Морскую Ведьму». Она показалась мне маленькой игрушкой в свинцовой безбрежности моря, и мне почудилось, что гуляющий по пустому кораблю ветер стонет: «Спеши! Спеши!»

Необходимо было быстро осмотреть корабль и принять какое-то решение. Я бросился вперед и по трапу взлетел на капитанский мостик. Рулевая рубка была пуста. Как ни странно, но меня шокировало то, как здесь все было обыденно: пара грязных чашек на полке, трубка, которую кто-то аккуратно положил в пепельницу, бинокль на сиденье капитанского кресла и машинный телеграф, установленный на «Самый полный». Казалось, что сюда вот-вот войдет рулевой, чтобы занять свое место у штурвала.