Корабль-партнёр

Обычно Нансия терпеть не могла черноту, сопровождавшую временную потерю ею визуальных сенсорных связей. Однако на сей раз это было проделано добровольно. А голос Сева продолжал звучать, тихий и успокаивающий… и это действительно было хорошо — не видеть перекрашенные и перестроенные внутренние помещения.

Калеб, должно быть, сейчас выходит из нижнего люка; если бы Нансия включила внешний сенсор, она могла бы увидеть, как он идет через посадочную площадку к главному зданию космопорта… но нет. Она не станет сейчас прерывать концентрацию на упражнении. Терпеливые указания Сева работали. Нансия почувствовала себя значительно более спокойной, когда последовали его инструкции: ощутить энергию в нижних двигателях и позволить ей течь через ускорители, на самом деле не высвобождая эту энергию. Ощущение мерцающей теплоты окутало ее стабилизаторы и внешний корпус. Едва не произошедшая драка Калеба с Севом, предстоящее расследование на Бахати, даже восхитительное подозрение, что это папа лично рекомендовал ее для этого задания… все эти страхи, сомнения и надежды казались сейчас очень маленькими и далекими. Нансия видела себя со стороны: крохотную искорку во вселенной. И такой же искоркой была планета, на которой она находилась, и солнце, озарявшее эту планету. Все было маленькими движущимися точками в бесконечном узоре; точки гасли и загорались, но узор продолжался вечно во всем своем разнообразии…

— Восстанови все сенсорные связи. — Спокойный приказ Сева был подобен мягкому сигналу о пробуждении. Нансия по одному включила все свои сенсоры, заново ощущая чудо существования. Пыльное покрытие посадочной площадки под ее планетарными соплами, запах смазки в воздухе снаружи, звуки и картины обычного рабочего дня в космопорте — все было ярким до дрожи, все было исполнено обновленной значимости.

— Теперь, я думаю, ты справишься, — удовлетворенно произнес Сев.

— Я тоже так думаю, — согласилась Нансия.

Вопреки обыкновению, Нансия стартовала так осторожно, как будто у нее на борту находились все дипломаты Центральных Миров в полном составе. То, что ее раскрасили в омерзительные цвета «Перевозок ОГ», не означает, что она будет рвать с места, как безмозглый беспилотник. Кроме того, поспешный старт мог бы разрушить то состояние отрешенного покоя, в которое она все еще была погружена. И, виновато подумала она, это доставило бы Севу неудобство. Если бы Калеб находился на борту, то мысль о его комфорте была бы для Нансии первым приоритетом; Сев заслуживал, чтобы к нему относились не менее заботливо.

Работа по маскировке Нансии под беспилотник «ОГ» была проделана на базе Размак в подпространстве Беллатрикс. База эта обладала весьма ценным качеством — она находилась всего лишь в часе полета от зоны сингулярности, открывающейся прямо в Веганское подпространство поблизости от Ньота йа Джаха. Долго находиться в пути было бы рискованно: кто-нибудь из сотрудников «Перевозок ОГ» мог заметить ее и сообщить о ее присутствии здесь. Очертив в небе серебристую дугу, Нансия направилась прямиком к точке сингулярности и нырнула в нее.

Неудобство этой конкретной локации — с точки зрения мягкотелых — заключалось в том, что переход через сингулярность субъективно ощущался более длительным, чем обычно. Сев счел это приемлемой ценой за выгодное расположение точки поблизости от базы Размак; Нансия надеялась, что по выходе в подпространство Веги он сохранит то же самое мнение.

Что касалось самой Нансии, то она с нетерпением ждала прыжка. Она скользила по округлым волнам схлопывающегося подпространства, ныряла и выныривала, спиралью проносясь между пространствами, пока воронка расщепления не подхватила ее и не понесла в свое сужающееся отверстие. Системы линейных уравнений двигались в упорядоченном танце, пространство вокруг Нансии сжималось и расширялось, цвета пели, и неумолимая точность математических трансформаций разворачивалась подобно дивной фуге Баха. Нансия вырвалась в Веганское подпространство, крича от радости, и золотые ноты органного соло эхом звучали в запечатанных проходах и пустых грузовых трюмах.

— ВЫКЛЮЧИ ЭТО!

Яростный вопль, раздавшийся там, где не должно было быть никого, пробежал по синапсам Нансии, словно высокочастотный импульс.

Она включила все сенсоры одновременно. Мир был многогранным кристаллом, составленным из изображений: окрашенные переборки, коридоры с псевдостальными стенами, Сев, все еще пристегнутый к койке, как и положено при переходе через сингулярность, рубка, видимая с трех точек одновременно, и все это обрамлено видами с внешних сенсоров — чернота с горящими точками далеких звезд.