Корабль-партнёр

Удары в нижний люк отдались во всей внешней оболочке Нансии. Она вновь переключилась на внешние слуховые и визуальные сенсоры. Один из них, размещенный на посадочно-тормозной дюзе, давал ей узкий сектор обзора на причину этого шума… У люка обнаружился изможденный человек, одетый в лохмотья, которые когда-то, видимо, были тюремной униформой — серой курткой и свободными штанами. Еще какие-то рваные тряпки были обернуты вокруг его головы и кистей рук.

И он выкрикивал ее имя:

— Нансия! Нансия, впусти меня, быстро!

На краю посадочной площадки показались две громоздкие фигуры в блестящих защитных костюмах серебристого цвета; фигуры медленно продвигались вперед, неуклюже и угрожающе. Серебристые капюшоны с масками скрывали их лица, подобно забралам шлема, костюмы сверкали, словно доспехи. Но оружие в их руках не было рыцарскими копьями или мечами, это были нейробластеры, громоздкие, и угловатые, и куда более смертоносные, чем любое старинное оружие.

Нансия открыла нижний люк. Беглец рухнул в проем и упал на пол грузового трюма. Когда одна из серебристых фигур подняла нейробластер, Нансия захлопнула вход. Лучи, не причинив никакого вреда, ударились о ее корпус, и Нансия, даже не задумываясь, поглотила энергию выстрела. Все ее внимание было привлечено к оборванному узнику, который сейчас пытался подняться на ноги, медленно и с видимой болью срывая лохмотья, закрывающие лицо.

— Возможно, это было не очень умное решение, — прокомментировал Фористер. — Мы не хотим вступать в конфликт с местными властями. Тюремные разборки не являются частью нашей миссии.

— Но этот человек таковой является, — возразила Нансия. Она переключила экраны на ту картину, которую показывали ей расположенные в трюме сенсоры. Микайя Квестар-Бенн первой опознала беглеца и издала изумленный возглас:

— Молодой Брайли-Соренсен! Как он угодил в Шемалийскую тюрьму?., и как сбежал?., и почему он в таком состоянии?

— Именно это, — мрачно отозвалась Нансия, — мне очень хотелось бы узнать.

Сев ухитрился подняться на ноги, ухватившись за одну из несущих распорок, подпирающих потолок ангара.

— Нансия, не впускай больше никого. Ты не знаешь… здесь, на Шемали, творятся ужасные вещи. Ужасные, — повторил он. Глаза его закатились, и он вновь сполз на пол.

— Фористер, Микайя, унесите его из трюма, пока эти двое охранников, или кто они там, не начали барабанить в мой люк, — приказала Нансия. — Нет, подождите. Сначала снимите с него эти лохмотья и бросьте прямо там.

— Зачем?

— Нет времени объяснять. Просто сделайте так! — Она запустила кухонные синтезаторы и включила мусоросжигатель. То, что она придумала, не сработало бы, если бы Шемали была тюрьмой, управляемой нормальным начальством. Но то, что она успела увидеть на этой планете, как нельзя лучше соответствовало безжалостному внутреннему «я» Полиона де Грас-Вальдхейма, каким он запомнился Нансии, и последние хриплые слова Сева были тем единственным подтверждением, в котором она нуждалась.

Пока Фористер и Микайя раздевали потерявшего сознание Сева и втаскивали его в лифт, Нансия усилила разрешение сенсоров, чтобы осмотреть его попристальнее. Она записала все для дальнейшего анализа, особое внимание уделив страшным ранам, уродовавшим ногу и обе руки Сева. Темные кровоподтеки синего, пурпурного и зеленого цвета красовались на его ребрах, а спину пересекали вспухшие рубцы, сочившиеся красным при малейшем движении. Дыхание Сева было поверхностным и неровным, и он не пришел в себя, пока его раздевали и переносили.

Что с ним сделали на Шемали? Нансия знала, как обрабатывать поверхностные повреждения, однако на этой планете были еще кислоты и нервно-паралитические газы. Раны на руках и ногах Сева напугали Нансию, равно как и его рваное, затрудненное дыхание. Это все было гораздо более тяжелым случаем, чем те ранения и известные заболевания, лечение которых было в пределах ее возможностей. Нужен был врач… и на борту таковой был.

Нансия вывела кадры с изображением Сева на экран в каюте Альфы. Послышался крик ужаса, затем сдавленный всхлип. Голос Фассы, не Альфы. Нансия осознала, что в спешке передала изображение во все пассажирские каюты. Вот и Дарнелл ругается, что ему не дают досмотреть фильм. Нансия выключила сенсоры в его каюте и переключилась на изображение трех других узников, чтобы видеть их лица, пока она консультируется с Альфой.

— Доктор Герца-Фонг, — официальным тоном заявила Нансия, — мы приняли на борт сбежавшего заключенного с тяжелыми ранениями. Я опасаюсь отравления ганглицидом. Вы можете обеспечить ему медицинскую помощь?

— Это не ганглицид, — уверенно сказала Альфа. — Небольшие ожоги кислотой, вот и все. Но могут быть поражены легкие. По этим кадрам я не могу сказать точно. А судя по расположению этих кровоподтеков, могут быть повреждены почки или другие органы, с наличием внутреннего кровотечения. Транспортируйте его в лазарет. Я проведу осмотр.

Она держалась спокойно, уверенно и действовала быстро; Нансия поневоле восхитилась этими ее качествами. Но можно ли было доверить Альфе здоровье Сева?