Корабль мечты

– Нужно сделать надрез, – повторил Исаак, медленно отступая назад. Он не сводил взгляда с женщины, будто пытаясь дать ей понять, что это она должна принять решение.

– Уходите, – скрепя сердце сказала трактирщица.

– Ты не должна пускать под свой кров безбожников, об этом говорится в Священном Писании, – преисполнившись фанатизма, провозгласил монах. – Иначе грехи безбожников осквернят твой дом.

Выйдя в коридор, женщина отвернулась и, не глядя на Исаака, сказала:

– Идите с дочерью в комнату. Я никого не выгоню из дома на ночь глядя. Даже если он еврей.

– Женщина, послушай, ребенку нужна помощь! Нужно сделать надрез и… – еще раз попытался убедить ее Исаак.

Трактирщица отчаянно затрясла головой, не желая слушать его слова.

– И не показывайтесь тут никому на глаза, – предупредила она, давая ему свечу и огниво.

Исаак и Джудитта заперлись в комнате.

– Это все я виновата, – удрученно протянула девушка.

Исаак не ответил. Он даже не посмотрел на дочь. Не сказав ни слова, он растянулся на лежанке.

К рассвету девочка умерла.

Исаак понял это по исполненным отчаяния крикам матери, раздавшимся в таверне. В тот же миг прозвонили к утрене. Бой колоколов сливался с воплями несчастной, точно разделяя ее боль. Приглушенные удары еще долго эхом отражались в тумане. Было слышно, как монах читает на латыни молитву.

– Вставай, быстро, – шепнул дочери Исаак. – Нам нужно уходить отсюда.

Они открыли дверь комнаты, тихонько спустились по лестнице и направились к выходу.

Они как раз были во дворе, проходили мимо загона для кур – деревянные столы оплетала сеть из камыша, – когда трактирщица распахнула на втором этаже маленькое окошко, чтобы душа ее дочери могла вознестись к небесам. Увидев, как отец и дочь крадутся по двору, она принялась вопить – женщину переполняла боль, к тому же она еще не отошла от вчерашней проповеди монаха, с которым всю ночь просидела у лежанки дочери.

– Проклятые жиды! Вы принесли горе в наш дом! Да покарает вас Господь!

– Не оглядывайся, просто иди дальше, – предупредил дочь Исаак.

Из соседних домов стягивались крестьяне – они торопились выразить свои соболезнования соседке и поддержать ее, может быть, помолиться вместе.

– Да покарает вас Господь! – полностью утратив самообладание, надрывалась трактирщица.

Какой-то крестьянин с огромными, точно лопаты, ладонями с ненавистью смерил Исаака и Джудитту взглядом и сплюнул им под ноги.

Рядом с трактирщицей показался монах. Сжимая в руке крестик, он перегнулся через подоконник, едва не вывалившись наружу, и громогласно провозгласил:

– Они народ Сатаны! Народ Сатаны!

Исаак заметил, что Джудитта готова оглянуться.

– Не поворачивайся! – одернул он дочь. – И не беги.

– Жиды, приспешники Сатаны, – повторила старуха, шедшая в толпе. Остальные тоже поддержали возглас монаха, осыпая отца и дочь ругательствами.

Камень ударил Исааку в затылок. Охнув, мужчина на мгновение припал на одно колено, но затем, поправив шапочку, поднялся и спокойно пошел дальше. Многолетний опыт мошенничества подсказывал ему, что в такой ситуации нельзя бежать. Краем глаза он заметил, что Джудитта отважно идет рядом с ним, расправив плечи и выпрямив спину. Лицо девочки заливали слезы.

– Пошли прочь отсюда, мразь жидовская! – заходилась трактирщица.

В этот момент отец и дочь свернули за угол и очутились на дороге. Где-то с четверть мили они шли в полном молчании, так и не ускоряя шаг и не оглядываясь. Поравнявшись с небольшой рощицей, Исаак свернул к деревьям. Дойдя до поваленного ствола, опаленного молнией, мужчина присел и жестом предложил дочери последовать его примеру. Из заплечного мешка он достал вчерашнюю краюху хлеба и разломил ее пополам.

– Ешь, – сказал он. – Ничего другого у нас нет.

Джудитта вытащила из своей сумки три зачерствевших ржаных лепешки с изюмом и миндалем.

– Вот еще осталось, – всхлипнула она.

Отец обнял ее за плечи.

– Никогда не думал, что меня могут так обрадовать черствые лепешки, – улыбнулся он.

Они почти доели, когда со стороны деревни донесся шум.

– Сними шапку, – приказал Исаак.

– Но по закону…

– Сними эту проклятую шапку! – прошипел Исаак.

Он встал так, чтобы ему была видна дорога, но при этом его никто не заметил бы, а затем присел за кустом. Джудитта пристроилась рядом. Она увидела монаха во главе крестьян, вооруженных вилами и косами. Толпа прошла мимо.

– Это мерзкие богохульники, не признающие нашего Господа Иисуса Христа сыном Божьим! – зычно вещал монах.

– Аминь! – хором вторила ему толпа.

– Эти жалкие создания не достойны жить на этом свете пред ликом Господа нашего!

– Аминь!

Какой-то крестьянин из толпы крикнул:

– И они крадут наших младенцев, чтобы пить их кровь!

А потом все заорали хором, точно из одной глотки:

– Смерть жидам!

Джудитта испуганно прижалась к отцу.

– Но почему? – одними губами спросила она. Слезы градом катились по ее лицу. Девочка заглянула в огромные темные глаза отца.

– Пускай я и говорю тебе «малышка», ты уже не маленькая, – буркнул он. – А теперь прекрати реветь.

Джудитта отстранилась. На мгновение ей стало обидно, но затем девушка заметила, что и правда перестала плакать. И уже не боится.