Корабль, который искал

— А что тогда идет следующим по списку? — спросил Алекс. Он вывел на один из экранов статистику по этим раскопкам и собственноручно разбирался с кое-какими послевзлетными рутинными делами, которые большинство «тел» сваливали на свои «мозги». Например, проверял, все ли роботы на своих местах. Или хорошо ли уравновешены грузы в трюмах. Тия про себя с удовольствием отметила, что это лишний раз доказывает, насколько Алекс хороший партнер.

Они уже выходили из атмосферы. Скоро она помчится, как ошпаренная кошка. «Вот еще одно выражение, которое остается широко распространенным…»

— Следующим по списку идет то, чего нам опасаться никак не приходится. Это нападение туземцев.

— Ага, понятно.

Алекс оторвался от бокового экрана, куда были выведены данные по раскопкам, и еще раз взглянул на основной.

— Никого из разумных туземцев на этом материке не осталось. Но я понимаю, как могли заново разыграться зулусские войны.

Он кивнул, признавая ее правоту, и Тия еще раз порадовалась, что он так хорошо знает историю.

— Вот именно, — ответила она. — Если меня завалят горами трупов, даже я ничего сделать не смогу. Туземные восстания — это обычно орды фанатиков, готовых умереть, чтобы отправиться прямиком в рай. Алекс, я даю ускорение!

Алекс вскинул большие пальцы в знак согласия, и Тия бросила его в пилотское кресло. Он только вскинул бровь, покосившись на пилон, и как ни в чем не бывало продолжал печатать.

— На эту тему может быть несколько вариаций. Восстание из-за Осквернения Священного Места, восстание из-за Похищения Древних Сокровищ, дворцовый заговор или местная крестьянская революция. Угу. Понимаю. А после того как база захвачена, остается только вздернуть всех иноземных эксплуататоров. Очереди не будет, палачей хватает.

— Нет, туземцы обычно не убивают людей, разве что случайно или сгоряча, — возразила Тия. — Большинство разумных существ достаточно толковы, чтобы сообразить, что две сотни граждан Центральных Миров, среди которых немало лучших умов, а также их детей и жен, представляют куда большую ценность в качестве заложников, чем в качестве жертв.

— Но тем, кого зашибли сгоряча, от этого не легче, — заметил Алекс. — Кто там идет третьим по списку?

— Третьим, последним и наиболее распространенным, — довольно мрачно сказала Тия, не пытаясь контролировать свой голосовой выход. — Эпидемия.

— Эй, погоди-ка! Мне казалось, что все эти раскопки считаются абсолютно чистыми!

Алекс прекратил печатать и слегка побледнел. Это и неудивительно. Заразные болезни были бичом Курьерской службы. Любой из ее кораблей едва ли не половину своего времени тратил на то, чтобы доставлять в разные концы обитаемого космоса вакцины, — и на каждую из искорененных зараз возникали из ниоткуда еще три новых. Да и сами «тела» не были неуязвимы для местных эпидемий, которые могли разразиться как раз в тот момент, когда корабль сядет на планете.

— Я думал, все эти места раскопок дезинфицируются по самое не могу, перед тем как там начнутся работы!

— Так-то оно так, и тем не менее эта опасность беспокоит меня сильнее всего.

«И не только потому, что я сама пострадала от вируса».

— Видишь ли, милый мой Алекс, есть вещи, которых вам, ясноглазым студентам, собирающимся специализироваться на археологии, не говорят. Для ксеноархеологов заразные болезни — это убийца номер один.

«И причина увечий тоже, кстати».

— Вирусы и протовирусы — это коварные сыны космоса; они могут сохраняться в захоронениях веками и тысячелетиями.

Она вывела на экран кое-какую институтскую статистику — из тех, что широкой публике уж точно не демонстрируют. У любого ксеноархеолога была тридцатипроцентная вероятность стать калекой по причине болезни, подхваченной во время своей карьеры, и двадцатипроцентная вероятность — умереть от какой-нибудь болезни. И почти стопроцентная вероятность просто заболеть серьезной болезнью, требующей госпитализации.

— Ага, значит, вирусы впадают в спячку. А потом отважный исследователь вскрывает захоронение, и…

Алекс сделался так же мрачен, как она сама.

— Вот именно. Пять баллов!

Тия рассмеялась, но смех ее звучал очень невесело.

— От этого иногда даже бывает польза. Кейды, например, познакомились на курорте, где они лечились от хореи Хендерсона… по крайней мере, так написано в их биографиях в «Кто есть кто». Когда Институт оплачивает тебе отпуск на море — это не так уж плохо.

— Но чаще бывает вред.

Голос Алекса звучал так же невесело, как ее смех.

— Ну, да-а… Один из моих… близких друзей — доктор Кеннет с «Гордости Альбиона». Он сделался специалистом по болезням, преследующим археологов. За все эти годы он повидал немало самых неприятных разновидностей — включая наиболее подлые вирусы, которые не только практически нежизнеспособны в воздушной среде, но еще и внедряются исключительно в развивающуюся нервную систему.

— В развивающуюся нервную… а-а, понял! Ребенок или зародыш — при условии, что они способны преодолеть плацентарный барьер.

Алекса передернуло, и вид у него сделался чрезвычайно озабоченный.

— М-да, гадость редкостная.

— Воистину так, Белый Рыцарь.