Корабль Иштар. Семь шагов к Сатане

– Прекрасная Шарейн! – насмешливо прошептал Кланет. – Священный сосуд радости! И я разобью его – пока король спит.

Он обернулся к офицеру, захватившему Кентона.

– Пошли.

– Нет, нет, – торопливо ответил тот. – Я предпочитаю это общество К тому же если я потеряю этого человека, я навсегда потеряю и награду, которую ты пообещал.

– Дай мне его меч, – приказал Кланет, протянув руку к мечу Набу, который находился у офицера.

– Меч остается с этим человеком, – ответил капитан и спрятал его за собой; он посмотрел на лучников.

– Правильно, – кивнули друг другу лучники. – Жрец, мы не можем отдать тебе меч.

Кентон рявкнул, руки его взметнулись. Шесть луков напряглись, шесть стрел нацелились ему в сердце. Ни слова не говоря, он вышел из комнаты. дин из лучников встал и закрыл дверь на засов. Наступило молчание. Офицер о чем–то задумался; время от времени он вздрагивал, как от холода, и Кентон понял, что он думает о смерти с улыбающимися, нежными глазами, которая поднесла к его груди орудие пытки. Шестеро лучников не мигая смотрели на него.

И Кентон закрыл глаза, стараясь отогнать ужас, который почувствовал от последних слов Кланета, борясь с отчаянием.

Какой заговор против нее подготовил жрец, какую ловушку расставил? Он был так уверен в том, что Шарейн окажется в его руках. И где Джиджи, Зубран и Сигурд? Знают ли, что он схвачен? Он почувствовал ужасное одиночество.

Долго ли были закрыты его глаза, спал ли он, он не мог сказать. Но вдруг услышал как бы с бесконечного удаления спокойный бесстрастный голос.

– Проснись! – приказывал голос.

Он открыл глаза, поднял голову. Рядом с ним стоял жрец, длинный синий плащ покрывал его с ног до головы. Лицо жреца не было видно.

Руки и ноги Кентона были свободны. Он сел. Веревки и ремни лежали на полу. На каменных скамьях, прислонившись друг к другу, спали лучники. Офицер тоже спал.

Жрец указал на его меч, меч Набу, лежавший на коленях спящего офицера. Кентон взял его. Жрец указал на засов, закрывавший дверь. Кентон отодвинул его и распахнул дверь. Синий жрец скользнул за дверь, Кентон последовал за ним.

Синий жрец прошел по коридору около ста шагов и затем нажал на то, что Кентону казалось обычной стеной. Сдвинулась панель. Они стояли в другом коридоре, длинном, тускло освещенном. Коридор изгибался большой дугой. Кентону пришло в голову, что он идет вдоль внешней стены храма.

Их путь преградила массивная бронзовая дверь. Синий жрец, казалось, слегка коснулся ее. Однако она открылась и закрылась за ними.

Кентон стоял в келье в несколько десятков квадратных футов. В одном конце ее была массивная дверь, через которую они вошли. В другом еще одна такая же дверь. Слева большая каменная плита, гладкая, бледная.

Синий жрец заговорил – если только он действительно говорил: голос, как и тогда, когда Кентон проснулся, доносился как бы с бесконечно большого удаления.

– Мозг женщины, которую ты любишь, спит, – произнес этот голос. Она ходит во сне, движется среди сновидений, которые насылает ей другой мозг. Зло захватывает ее. Нельзя допустить, чтобы зло победило. Но это зависит от тебя, от твоей мудрости, твоей силы, твоей храбрости. Когда твоя мудрость подскажет тебе, что настало время, открой дальнюю дверь. Твой путь пролегает через нее. И помни: ее мозг спит. Ты должен разбудить его, прежде чем зло овладеет ею.

Что–то звякнуло на полу. У ног Кентона лежал клинообразный ключ. Подняв его, он увидел, что синий жрец стоит у дальней двери.

Теперь он казался облаком дыма, принесенного ветром затем это облако рассеялось и исчезло!

Кентон услышал гул множества голосов, приглушенный, смутный. Он прислушался. Голоса доносились не их коридора. Казалось, они проходят сквозь плиту бледного камня. Он прижал к ней ухо. Звуки теперь слышались отчетливее, но слова он по–прежнему не мог разобрать. Должно быть, камень здесь очень тонок, подумал он, если через него можно слышать. Справа он увидел небольшой рычажок. Нажал на него.

Туманный светлый диск в три фута шириной появился в камне. Он ослепительно сверкнул; казалось, в камне просверлили дыру. На месте диска теперь было круглое окно. В нем виднелись силуэты женщины и двух мужчин. Голоса их доносились теперь так ясно, будто они стояли рядом. Слышался также гул толпы. Кентон отпрянул, боясь, что его увидят. Поставил рычаг в прежнее положение. Диск померк. Голоса почти стихли. Он снова смотрел на гладкий бледный камень.

Медленно он снова опустил рычаг, снова смотрел, как в сплошном камне появляется отверстие, увидел головы. Свободная рука его прижималась к стене рядом с диском; теперь он просунул ее прямо в диск. И коснулся холодного камня. То, что глазу казалось отверстием, оставалось на ощупь гладким камнем.

Он понял: это какое–то изобретение колдунов, жрецов. Приспособление, позволяющее им подсматривать, подслушивать, стоя в келье. Какие–то знания особенностей света, еще неизвестные науке мира Кентона, какие–то вибрации, делающие камень прозрачным изнутри, но не снаружи. Камень пропускал не только свет, но и звук!