Корабль дураков

Первым делом Хильдегард отменяет обет молчания. В результате чего монастырь заливает неудержимым потоком слов – чувств, мыслей и песен. Нуллифидус лишь диву дается: Белкула, которая за всю свою жизнь произнесла едва ли десяток слов, в смерти стала причиной такой необузданной болтовни. Вооружившись своим красноречием, далборгские миссионерки отправляются на большую землю. В ожидании их возвращения (в сопровождении новообращенных мужского пола) в кельях спешно прорубают окна. Монашки сносят глухую стену, окружавшую монастырь. Все часы отправляются на помойку, их тикающей тирании пришел конец; поскольку тело – само себе хронометр. Питание тоже подвергается самому радикальному пересмотру, и за основу берется следующий постулат: хорошая пища возбуждает аппетит. Что же касается меблировки, евдокийки отнюдь не стремятся к роскошествам и излишествам. Всякая вещь должна отвечать своему назначению, а человеку должно быть удобно – вот их девиз. И только постели в обители воистину роскошны: ароматное белье, хрустящие чистые простыни, мягкие пуховые подушки.

На протяжении долгих веков внутри этих стен не было ни единого зеркала, зато теперь все сверкает венецианским стеклом, а некоторые из монашек даже устроили у себя в кельях зеркальные потолки.

Свобода и вольность укореняются в монастыре. Монашки больше не ходят в унылых и строгих одеждах, они одеваются так, как им нравится – для своего удовольствия. Платы и власяницы сменяются шелковыми чулками, платьями из парчи и кружевными нижними юбками. На острове нет жестких утягивающих корсетов – тело должно дышать и резвиться, как щенок на лужайке.

Проходит две-три недели, и на острове появляются первые мужчины, которым не терпится вкусить радостей, обещанных новыми установлениями. На воротах обители видят они девиз:

FAY QUI VOULDRAS,

что значит: «Делай с кем хочешь». [27] Автор сей знаменательной фразы, Нуллифидус, представляет друг другу мужчин и женщин. Ни сам Нуллифидус, ни аббатиса никогда не бранят Сестер Бессрочной Готовности, не укоряют их и не лезут с советами – разве что иной раз поощряют их собственным пылким примером. Теперь в обители нет запретов. Запрещен только законный брак, ибо брак есть призыв к обузданию телесных желаний и отрицание беспорядочных связей. В языке Евдокии нет слов типа «необходимость» и «долг». Вожделение, в конце концов, не нуждается в оправданиях.

В память о Белкуле Нуллифидус разбивает в стенах обители сад наслаждений. При входе в сад стоит мраморная табличка с высеченной на ней надписью:

Аббатство Евдокия.

Мы примем всех:

Великих и малых.

Здесь рады каждому гостю.

Проходи, путник,

И вкуси радость.

Существует еще одна версия этой истории, в которой Безумная Грета все-таки добивается своего. И еще третья: в которой Белкула спасается во чреве китовом, и кит выплевывает ее у берегов Атлантиды. Но мы закончим на том же, на чем начинали – на том, как Хильдегард подставляет голую задницу (каковая за прошедшие годы весьма раздалась в ширину и малость подвяла) своему пылкому полюбовнику. Нуллифидус, пристраиваясь к возлюбленной, по-прежнему ни во что не верит; просто теперь он хранит это в секрете, дабы не навредить своему счастью.

На этом я завершаю бесстыдное житие Белкулы Болерхкс, и да благословит ее Господь.

Explicit liber impudicus

Пролог монашки

Какое-то время слушатели сидят молча, и только монашка, уже давно неспособная испытывать возбуждение определенного свойства, высказывает свое мнение.

Монашка: Ложь и выдумки! Это доказанный факт, что толстые женщины, предающиеся распутству, особо подвержены дурным болезням. А если кому-то и удается избегнуть болезни, ее ждет судьба еще хуже: смерть от родов или вечный позор, каковой падает на блудодейку с ребенком без мужа.

Шут (украдкой балуясь со своим игрунчиком): Но, матушка, разве Невесты Христовы не практикуют бигамию ежедневно?

Монашка: Люди, которым неведомы страсти, избраны Господом, дабы пребывать в общении с Ним в глухие ночные часы. Жизнь без плотской любви – жизнь во всех отношениях достойная и желанная. Адам и Ева в саду Эдема не нуждались в подобных забавах.

(Певцы-горлопаны: Человек ни печали, ни горя не знал/Пока Адам на Еву не упал!)

Монашка: От страстей перегревается мозг, они также вредно влияют на тело; а то, что плохо для тела, плохо и для души. Отдайся похоти, и Смерть настигнет тебя в ночи – придет, сверкая очами.

Певцы-горлопаны: Рыча, аки пес.

Монах: Тявкая, аки лисица.

Пьяная баба: Если Смерть – безобразный урод, я убью себя раньше, чем он придет за мной. Я хочу, чтобы он был молодым и красивым, с горячими сильными руками.

Монашка: Вот так прямо возьмешь и убьешься?

Пьяная баба: И чтобы он обнял меня и держал бы в объятиях, пока я не умру в экстазе.

Монашка: Ты отдалась бы Жнецу, будь он хорош собой?

Пьяная баба: При условии, что у него все зубы на месте.

Монашка: Женщина, подумай о душе! Подумай серьезно. И пусть мой рассказ станет ответом на твой.

Рассказ монашки