Корабль «дураков»

— Как хотите, — обратился он к нему. — Вас наняли деньги и власть, которую вы хотите иметь. Вы живете в страхе, что у вас отнимут бизнес и готовы на все. Вы только думаете, что нанимаете других, на самом деле вы нанимаете себя, вы наемники своей алчности. Зачем вам столько денег? С собой в иной мир не унесете. Теперь о вас мадам, — повернулся он к Художнице. — Вы явная наемница. Вы если и хотите написать то, что хотели бы, то не факт, что купят. Вы пишите то, на что есть спрос. Педагогика вообще отдельная тема, и если надо, завтра законы природы перепишут и земля станет плоской. Вам платят и все. А кто вышел из ваших учеников не ваше дело. Это их жизнь.

— Это ваша точка зрения, — возразила она. — Из тех, кого я учила, думаю, вырастут порядочные люди.

— Не спорю, но процент брака остается, и как не прискорбно, те, кто вошел в этот процент, порой и влияют на ход событий, за счет своей пронырливости. Им удается прийти к власти быстрее, чем порядочным. У них иные критерии морали, если она вообще есть. А если вот такие как он, — кивнул Легионер на Бизнесмена, — хорошо заплатят, то все будет как им надо. Про вас не знаю, что сказать, — посмотрел он на Застенчивую. — Судя по вам, вы скромны и застенчивы. Хорошо ли это? Вы в плену своего характера. Вы смолчите, когда надо сказать, вместо того, чтобы поставить хама, например, на место. Вас нанимает молчание, и не желание вмешиваться, а это жутко. В вашей ситуации застенчивость сродни равнодушию, — и замолчал.

— Так, так, — задумчиво произнес Монах, — полагаю, настала моя очередь.

— Ну, куда же без вас! Вас вообще неизвестно кто нанял на те функции, что вы пытаетесь выполнять. Не думаю, что у вас договор с Господом, чтобы нести в народ его заповеди. Вы это решили сами. Вы наемник идей, в которые уверовали и хотите, чтобы в них уверовали другие. Сколько было религиозных войн за идею? Зачем? Я считаю, что кто хочет, сам будет соблюдать их без вашей помощи. Что же касается вас, — он повернулся к Проститутке, все еще стоящей у окна. В это время Настройщик взглянул на дверь, но ничего не сказал, а Легионер продолжал. — Вас также нанимают, и вы не знаете, кто этот человек, чем он живет. Вы не спрашиваете у него справку о здоровье, а ну как его ударит приступ? Кто в этом виноват? Он, сам дурак, но вы ему в этом помогли. У вас нанимают тело, — и, помолчав, закончил. — Так что все мы наемники: себя, обстоятельств. Каждый из нас может доставлять радость, а может и боль, или убить: словом, делом. И я такой же. Могу защищать, могу убивать — отнимая жизнь. Нет в мире людей, которых бы не наняли.

— В вас говорит обида — произнес Монах. — Мы живем не ради конца, а ради возможности жить, радоваться жизни. Движение человека к совершенству — трудный путь, который мы иногда и не видим, а управлять сами порой и не можем.

— Может быть вы и правы. Я учусь радоваться и получать удовольствие.

— Получается?

— Пытаюсь.

Снова наступила пауза в разговоре. В это время от двери раздалось покашливание.

5

Кроме Настройщика, все изумленно посмотрели на стоящего в дверях мужчину, и их изумление можно было понять. Пиджак на нем был явно с чужого плеча, брюки, правда, были в пору. Одежда была помята, словно он ее никогда не снимал, используя, как пижаму. Из-под пиджака была видна желтая футболка и поверх нее на шее завязан зеленый галстук. Старые ботинки были стоптаны, но чистые. Припухшее лицо украшала легкая щетина, не добавляя ему шарма. Но было в нем нечто удивительное — его глаза, спокойные и проницательные и весь внешний вид отходил на второй план; если смотреть в его глаза, уже не замечалась, ни щетина, ни мятая одежда, ни экстравагантность цветовой гаммы футболки и галстука.

Бизнесмен встал и подошел к нему:

— Это что за явление? Откуда такое чудо? — и он провел рукой сверху вниз, обращая внимание всех на вид вошедшего.

— Оттуда, откуда и все вы, с берега, из другой жизни, — ответил тот спокойно, ничуть не смутившись.

— А галстук-то зачем?

— Я подумал, что в общество неудобно приходить в футболке, вот и надел.

— Вы вхожи в общество? — удивился Бизнесмен. — Вас пускают?

— Почему же нет? Все зависит от общества.

— Здесь не то общество, в котором вы жили, здесь приличное общество.

— Когда вы придумаете понятие приличный, скажите мне, я любопытный. А что касается моей одежды, то — одежда не является показателем приличности, и уж подавно порядочности. Но что делать? У вас нет выбора. Я уже здесь.

— К сожалению.

— К вашему, но что обсуждать. Ирония судьбы свела нас здесь. Не бойтесь, не смотря на мой вид, я чистый и хоть не пахну дорогим парфюмом, но и, извините, за прямоту и грубость, не воняю.

— Надеюсь, и думаю, у нас была разная жизнь, как и общество. Ваш наряд подсказывает мне, что вы Нищий, Бомж — человек без определенного места жительства.

— Откуда вам знать, есть у меня жилье или нет? Так вот оно у меня есть.

— И где же оно?

— Там, где нет вас.

— Это радует.