Корабль Древних

— Они прожигают себе путь сквозь ветки своей лазерной пушкой. Если бы этой охотой командовала я, то поставила бы крейсер на якорь у конца отмели ниже по реке, а пакетбот заставила бы патрулировать туда-сюда. Лес тянется на много лиг, но он очень узкий, а наши враги знают, что мы идем в низовья и не можем бесконечно прятаться. Мы попали в ловушку между двух огней.

Агиляр сидела скрестив ноги рядом с креслом матери. Она заявила:

— Нам вообще не надо было сюда заходить. Лучше попробовать уйти по открытой воде.

Стоя в темноте у парапета, Тамора отозвалась:

— Крейсер нас догонял, а здесь по крайней мере хорошая стоянка.

— Мы даже не знаем, где он сейчас, — возразила Агиляр, — да мы не знаем, где сами находимся. Загнали себя в капкан в этом лабиринте.

— Пока мы идем по каналам, где есть течение, — вмешался Йама, — мы всегда сможем найти выход.

Когда капитан Лорквиталь затягивалась, огонек ее трубки разгорался сильней. Яркий — тусклый. Как подающее в темноте сигнал насекомое.

— Я слышала, — сказала она, — про трюк с течениями, но сегодня мы дважды следовали за течением, которое проходит под деревьями, и оно нас привело в каналы, где вообще нет никакого течения.

На верху трапа показался Фалерус, тенью мерцая на фоне белой палубы.

— Кто-то к нам приближается.

Йама и Тамора отправились за ним на нос. Они поднялись к пушке, и старый матрос сказал:

— Слушайте!

Металлическое кваканье лягушек, плеск воды… Йама шепнул, что не слышит ничего необычного.

— Они там! — заявила Тамора и открыла заслонку своего фонаря. Его лучи упали на тихую черную воду. На другой стороне канала, прижавшись к стене листьев, стоял человек с зеленой кожей и, подняв руку, прикрывал лицо.

19. РЫБАРИ

Матросы прибавили света в других фонарях и везде, куда долетали лучи, стали видны маленькие круглые ялики, и в каждом, скрестив ноги, сидело по два человека с веслами в форме листа. Ноги у этих людей оказались длинными и тонкими, словно у журавлей, а обнаженные торсы покрыты зелеными и бурыми пятнами. Их было больше сотни. Йама положил руку на плечо Таморы и сказал:

— Все в порядке. Они — не враги.

— Но и не друзья. Явились среди ночи, незваные.

— Это их дом, а незваные гости — мы.

Йама поприветствовал рыбарей и спросил, нет ли среди них человека по имени Кафис, того самого, который помог ему, когда Йама сбежал после похищения, организованного доктором Дисмасом. Толчея яликов, закрутившись, раздвинулась и пропустила вперед одну лодочку. В ней стоял исполненный достоинства старик с плотной шапкой седых волос. Вместо левой руки у него был обрубок, лицо и плечи испещрены серебристыми шрамами.

— Ты — сын эдила Эолиса, — произнес старик. — Кафис — мой сын. Если позволишь, я поднимусь на борт, чтобы поговорить.

Старика звали Онкус. Он объяснил, что потерял руку еще юношей, когда на него напал древний крокодил, обычно он носит на руке крюк, но по случаю встречи снял его, чтобы не подумали, что у него оружие.

— Мы не состоим в ссоре с сыном эдила из Эолиса, — говорил он. — Эдил всегда был к нам добр. До того, как он вступил в должность, Болотное Племя охотилось на мой народ из интереса или для провианта, но эдил все это пресек. Благодаря твоему отцу обе наши расы уже сто лет живут в мире. Теперь Болотное Племя оказалось рассеяно по реке, а два корабля жгут лес. Дурные пришли времена.

Скрестив ноги, Онкус сидел под навесом между Йамой и Лорквиталь, которая лежала на боку, подоткнувшись подушками, и спокойно покуривала свою трубку. Агиляр, Пандарас, Элифас и Тамора замыкали круг. Меч Таморы лежал у нее на коленях, и она не убирала руку с эфеса. За спиной Онкуса стояла кучка рыбарей, а матросы столпились возле основания сложенной мачты.

— Это моя вина, дедушка. Они жгут плавучий лес потому, что знают: я спрятался здесь.

Онкус кивнул.

— Один из них приходил ко мне три дня назад, когда крейсер отошел от каменного берега, где лежит город Болотного Племени. Он показал твой портрет и сказал, что если мы тебя найдем, то получим награду. Должно быть, ты для них страшный враг, если они решили разрушить твой дом, пока ты не успел туда вернуться.

— Они делают все это, потому что считают меня своим врагом. Да и я их считаю врагами из-за того, что они натворили.

— Значит, есть еще одна причина, чтобы тебе помочь. В них нет уважения к Реке. Любой их враг — наш друг, а ты вдвойне друг, потому что ты — сын эдила.

— Он жив? А люди Эолиса все в безопасности?

— Их выгнали из домов до того, как крейсер начал сжигать город. Если кто-нибудь отказался, а отказаться могли многие — Болотные люди очень упрямая раса, — значит, они погибли. Город сровняли с землей, а в полях выжгли всю воду, теперь там сушь. Эдил пытался это пресечь. Он стал на камнях пристани и заявил, что если сожгут город Болотного Племени, то и его пусть тоже сожгут. Солдаты его схватили и заперли в замке, но он сбежал.

Йама кивнул:

— Я слышал, что он спасся, и мне приятно услышать подтверждение. Где он сейчас? В безопасности?