Корабль для уничтожения миров

Находясь под надежной защитой «Рыси», Маркс при этом видел ход сражения в том ракурсе, который открывался бы ему, если бы он сидел в кабине наиболее выдвинувшегося вперед и оборудованного системой связи разведывательного дрона. Этот кораблик находился вблизи от завязавшейся схватки, но сам пока в это пространство не вошел. Две сферы – войска противоборствующих дронов – только-только начали проникать друг в друга, и внешне напоминали что-то вроде трехмерной диаграммы, демонстрирующей минимальные совпадения двух систем. Однако с каждой секундой проникновение увеличивалось на три тысячи километров. На всем протяжении широчайшего фронта дроны бросались друг на друга, разгонялись до тысячи g, чтобы добиться хоть какого-то перевеса. При том, как высока была относительная скорость обоих флотов, пространство для маневра у каждого дрона было с волосок. Дроны смахивали на дуэлянтов, которые палят друг в друга из пистолетов, стоя на шпалах, а в это время с той и с другой стороны на полном ходу идут скоростные поезда. Дроны налетали друг на друга, сновали из стороны в сторону и пытались добыть хоть самое мизерное преимущество.

Имея возможность наблюдать за ходом боя так, словно он сидел в кабине дрона, Маркс видел передовой край сражения как на ладони. Он мог бы командовать ближайшими дронами, соорганизовав их в отряд для быстрого прорыва. Но те дроны, которым можно было отдавать приказы, были слишком малы и дешевы для того, чтобы ставить на них совершенное коммуникационное оборудование, поэтому любые распоряжения добирались до них с тугим упрямством константы c, способным кого хочешь свести с ума. Маркс привык к миллисекундным запаздываниям при связи с корабликами-разведчиками и прочими микромашинами, но в данном случае задержки в связи оказывались таковы, что с тем же успехом можно было отправлять с приказами на передний край почтовых голубей.

Две волны противоборствующих дронов продолжали наплывать друг на друга. Пространство космоса начали озарять вспышки разгоняющихся кинетических снарядов. Первая партия дронов «Рыси» рассеивала гравий – огромные облака крошечных, но очень острых и опасных частиц углерода. «Алмазы», «бриллианты» – вот как их называли поэты. При таких бешеных относительных скоростях алмазные песчинки могли содрать с вражеского дрона броню так же легко, как обычный песок во время бури в пустыне сдирает с человека кожу.

Риксы ответили более хитрыми мерами. Маркс видел мерцающие вспышки – это разлетались «стайные» снаряды. Сам по себе каждый из этих снарядов длиной и толщиной не превышал размеры человеческого пальца, но, выстроившись шеренгами штук по сто, а то и больше, они приобретали просто невероятную пробивную силу. Объединяясь, «стайные» снаряды обеспечивали себя такими ресурсами, как единая сенсорная антенна, общая система электронной обороны и весьма эффективная объединенная система разведки. Кроме того, как и все прочее риксское военное «железо», «стайные» снаряды от сражения к сражению эволюционировали. Во время первого вторжения риксов, несколько десятков лет назад, «стайные» снаряды умели координировать тактику на больших расстояниях. Они группировались, в зависимости от ситуации, в более или менее многочисленные формирования, и отдельные снаряды жертвовали собой для спасения других снарядов в своей группе. Маркс гадал, насколько этим изобретениям риксов удалось прогрессировать за последние восемьдесят лет. У него было такое чувство, что экипажу «Рыси» предстояло многое об этом узнать.

Но какими бы умными ни оказались эти новые «стайники», капитан сделал одно замечание, с которым Маркс был вынужден согласиться. Более примитивная имперская техника имела преимущество при высоких скоростях. «Стайники» и пилотируемые дроны использовали значительную часть своей массы для того, чтобы вести себя «с умом», а ум не всегда спасает, когда мгновенно вспыхивает перестрелка. Алмазный песок был таким же тупым, как каменная дубина, но его разрушительная сила нарастала с каждым километром в секунду.

Кораблики-разведчики сообщали мастеру-пилоту о том, что «стайники» соприкоснулись с первой волной песка. При относительном покое рассеянное облако песка было почти неразличимо. Но при продвижении через него со скоростью в один процент от константы c это почти невидимое облако превращалось в прочную стену.

Маркс подогнал свой дрон поближе.

Как только он настроился на передний край сражения, изображение сразу прояснилось. Вес дрона, управляемого Марксом, первоначально на две трети состоял из реактивной массы, и дрон мог ускоряться до шестисот g с эффективностью в двадцать пять процентов. Если Маркс передвигал дрон в одном направлении и разгонял его, то дрон достигал скорости в четверть константы c приблизительно за двести минут, после чего у него заканчивалось топливо. Хотя этому дрону недоставало изящества обожаемого Марксом микроскопического флота, один факт всегда изумлял его: эта машина, размером не больше гроба, умела двигаться с релятивистской скоростью. Она обладала способностью подталкивать время.