Корабельщик

– Не дрейфь, приятель, – бодро сказал он. – Тебе ли бояться порезов? Сейчас забинтуем, и станешь как новенький. Точно тебе говорю. Тут и крови-то почти нет…

– Правда? – несмело улыбнулся Ефрем.

– Правда, конечно. Ты просто испугался, вот и ослаб. Сейчас замотаю.

Внезапно прямо над их головами в дом ударил снаряд, и сверху посыпалась каменная крошка. На тротуар поодаль упал кусок стены, подняв тучу белесой пыли; это заставило друзей прижаться к земле. Не теряя времени, Максим разорвал ткань на несколько полос и туго обмотал товарищу бедро, полностью скрыв рану. Затем помог подняться, поддерживая за пояс, и всунул в свободную руку Ефрема кусок железа.

– Нормально? Иди сам, а то мне тяжело тебя держать. Да и опасно, вдруг патруль…

Ефрем заковылял рядом, но было видно, с каким огромным трудом дается ему движение. На лице у него выступила испарина, особенно заметная оттого, что оба лазутчика были вымазаны в пыли.

– Ладно, ты подожди меня здесь, понял? – внезапно сказал Максим. – Я быстро.

– Ты правда вернешься?

– Здесь же самая короткая дорога! Лежи, пока рана не затянется.

– Она не успеет… Подожди, Макси. – Ефрем опустился на брусчатку, едва не утянув приятеля за собой. Он выглядел осунувшимся, словно разом повзрослевшим. – Ты должен освободить меня. Иначе…

Максим отмахнулся и скользнул вдоль стены здания, выбравшись на улицу. Здесь все так же никого не было, но он знал, что в некоторых квартирах точно остались жители. Пусть их совсем немного, но они обязательно найдутся – те, которым уже неинтересно поучаствовать в настоящем сражении. Или те, которые трясутся за свой скарб и боятся быть ограбленными: всякие пожилые тетки и старики, случайно дожившие до тридцати. А вот у патрулей сейчас другой работы полно, им надо добивать раненых, а на мародеров уже не хватает сил. Вот тут-то и настает время таких крутых пацанов, как Макси и Ефрем. Недаром учитель права, которого даже коллеги за глаза называли Параграфом, на своих уроках не раз говорил в обычной выспренней манере, сокрушенно качая головой: “Оспорить справедливость королевских Уложений – значит ступить на гибельный путь пренебрежения к Праву… – Все свои любимые слова он произносил только с большой буквы, подняв глаза к потолку. – Несправедливо короток земной путь преступившего Закон индивида”. Да, кличка у него была самая подходящая, он и ходил-то сгорбившись, словно нагруженный ворохом пыльных томов.

Избавившись от надоедливого образа учителя – в конце концов, в поисках жилища с признаками запустения и завалившимися за плинтус ценностями нет ничего противозаконного – и стараясь наступать на носки ботинок, Максим побежал вдоль стены, обшаривая глазами черные окна домов на противоположной стороне улица. В одном из них, кажется, мелькнула чья-то хмурая физиономия, но тотчас исчезла. Да ладно, какое тут кому дело до вороватого парнишки, когда снаряд готов разорваться в твоей квартире? Свое бы добро уберечь.

Максим обогнул нужный дом и втиснулся в узкий, не больше сажени шириной проулок. Тут нестерпимо воняло гарью и кошачьей мочой. Обвалившаяся стена удачно образовала огромную кучу мусора – кирпичи вперемешку с остатками выцветших газет, покрывавших стены, обломки зеркала, полированные деревяшки… Здесь же валялась и покореженная табличка с номером дома. Максим вспрыгнул на кучу и резво вскарабкался наверх, не забыв оглянуться. Тут уже было рукой подать до вожделенного пролома. Его край чуть не осыпался под сильными пальцами, привыкшими к работе с неподатливым металлом. Ладони скользнули по кирпичной крошке, но Максим удержался и перевалился внутрь. Рядом с ногами зияла дыра на нижний этаж – снаряд пробил перекрытие и ухнул где-то внизу. Удивительно, как мало разрушений он причинил, бракованный был, что ли?

Максим отскочил подальше от окна, чтобы его не заметили с улицы.

Воздух тут все еще полнился густой пылью, и Максим чихнул, не сдержавшись. Эхо встревоженно метнулось между стен, постепенно погаснув, а он еще с минуту напряженно прислушивался к далеким разрывам снарядов, стараясь уловить в привычных звуках что-то чужеродное. Но дом, похоже, был пуст.

Эта квартира состояла из двух больших комнат. Вся мебель в той, где очутился Максим, оказалась разрушенной взрывной волной или осколками, и на остатках пола валялись какие-то цветные тряпки, простыни и прочая чепуха. Он наскоро, обходя по краю провал, распинал эти залежи, не особо надеясь на удачу, однако ему повезло – нога ударилась о что-то более массивное, чем наволочка. Максим развернул тряпку и увидел блестящий, судя по всему серебряный портсигар.