Читаем Копье Судьбы полностью

Так Сергей получил погоняло и плацкартное место в Столыпинском вагоне, едущем в никуда.

<p>НОЧНОЕ БДЕНИЕ</p>

Киев. Лукьяновское СИЗО

22 часа 13 минут. Температура воздуха 30 градусов

Камера, в которую попал Скворцов, оказалась котловой, в ней собирался корпусной общак, находящийся под присмотром «положенца» Гуся. Кроме хавчика новичку выдали из общака зубную щетку и пасту в целлофановом пакете. Оказывается, передавать пасту в тюбиках в тюрьму почему-то нельзя.

– Ложись, поспи, устал, наверно, с дороги, – предложил Меняла свое место.

Скворцов прилег и провалился в сон. Он был вымотан до предела. Даже где-то в глубине души порадовался, засыпая, что его арестовали и теперь он сможет выспаться вволю. Как бы не так, выспаться не получилось, через несколько часов его растолкали.

– Вставай, вторая смена.

Комкастая подушка промокла от пота, в камере стоит удушающая духота. Стены СИЗО вобрали за день весь жар, так щедро источаемый августовским солнцем, и теперь отдают тепло вовнутрь. Ни сквозняка, ни ветерка. Зеки истекают потом. Воду на ночь отключили. Воду вообще включают в тюрьме по часам, а то и по личному усмотрению ДПНК.

Сергей сворачивает тюфяк, сползает на продол.

– С тебя полпачки чая, – шепотом говорит Меняла, разворачивая свою скатку на освободившейся шконке.

– За что?

– Я же тебе очередь спать уступил? Уступил. А ты как думал? Тут все свою цену имеет.

– Нет у меня чая.

– Отдашь, когда будет. Ты вот что… Завтра Качан начнет тебя разводить, типа «не обижайся, братан», «ты че, в натуре, обиделся?» Так ты не ведись. Я его прихваты знаю. Обиженниками здесь «петухов» зовут, понял?

Меняла укладывается на нару, с кряхтеньем вытягивает длинные ноги.

– За совет с тебя еще две замутки чая. Итого, с тебя пачка черного, байхового краснодарского.

– Да где я тебе возьму? – Сергей ошарашен деловой хваткой своего сменщика.

– Отдашь, когда будет, я же не наезжаю, – зевает Меняла. – В тюрьме долг – дело святое, учти. И еще. Погоняло тебе надо сменить.

– Почему?

– Стремное.

– Да почему?

– Отвечу за пачку сигарет.

– Да иди ты! Не хата, а страна советов.

– Ты че, обиделся?

– Сам говорил – обижаться нельзя.

– А ты умный. Короче. Если бабок нету, кроме чая и сигарет, есть и другая валюта.

– Какая?

Меняла приподнимается на локте.

– Ответ на твой вопрос тоже является консалтинговой услугой, которая стоит пачку сигарет с фильтром.

Да-а, недаром парня Менялой прозвали.

Сергей не знает, куда приткнуться, садится на скатку в продоле, между свисающих для просушки трусов и маек.

– Эй, Скворец, давай к нам, чифирнем, – зовет дистрофический пацан, который забрал у него свитер. Это «Кухарь», наркоман со стажем – «централки» у него на руках все в «дорожках» (вены проколоты на всю длину).

За столом потеснились, дали место.

По маленькому телевизору идет на ток-шоу Савика Шустера с криками и руганью.

С верхних нар слышится хриплый кашель. Так звучит даже не застарелый бронхит, а кое-что похуже. У Мишани, молодого понурого парня, совершившего убийство жены в состоянии аффекта (застукал с любовником и зарубил топором), в тюрьме открылось кровохаркание.

«Он же нас всех тут заразит, думает Скворцов. Почему его не кладут в больницу, почему не посадят в отдельную палату?»

Когда он осторожно высказывает эти мысли, сидящий справа от него пожилой еврей с седым пухом вокруг лысины экспансивно восклицает: «Кто ж его отсюда переселит, шо вы такое говорите! Вы знаете, сколько тут стоит хорошая камерка? Она Мишане не по карману. У него из родственников только отец-инвалид. Вы лучше взгляните на эти стены! Ви знаете, шо это за грибок? Это “Аспериллиус черный”, самый опасный преступник, сидящий в Лукьяновском СИЗО. Серийный убийца. С таким грибком скоро нам всем тут слабают Шопена. Даже после короткой отсидки можно выйти отсюда импотентом-туберкулезником, с астмой, раком легких, менингитом и энцефалитом. Как вас по имени-отчеству?»

– Сергей Геннадьевич. Можно просто Сергей.

– Иловайский Юрий Соломонович, будьте ви мне здоровы, – сокамерник протягивает через стол руку, Сергей ее пожимает. – Тюрьма – хороший гешефт, вы знаете? Тут все зарабатывают на заключенных. Начальник тюрьмы распоряжается номерным фондом, надзиратели устраивают заключенным свидания, проносят запрещенные вещи, водку и даже наркотики, женщин проводят, передают с воли мобильные телефоны, перед шмоном забирают телефоны себе, потом возвращают – все за деньги. И я их понимаю. Скажите мне, кто будет за копеечную зарплату работать в нечеловеческих условиях с опасным контингентом?

В хате есть своя «кухонька», на выступе стены рядом с оплавленной розеткой. Вместо плитки используется изогнутая пружина, к которой присоединен шнур от кипятильника. Благодаря высокому сопротивлению пружина нагревается до багрового свечения. Кухарь варит на ней овощной супчик, а до ареста он варил ханку из маковой соломки, на чем и погорел.

Перейти на страницу:

Похожие книги