Копье Пустыни

Но теперь во рту Джардира горчило от омерзения, словно от желчи. Этот жалкий кусок мяса встал во главе Красии задолго до рождения Джардира и все же не может набраться смелости посмотреть смерти в глаза. Он хуже, чем хаффит. Хуже, чем грязные свиньи, которых пожирают хаффиты. Он не стоит и единого слова.

Убийство не принесло долгожданного облегчения. Скорее, Джардир совершил благое дело, избавив мир от подобного ничтожества.

Джардир натянул поверх черных одежд шарума белое одеяние андраха, пропитанное кровью. Все взоры были обращены на него, но он выпрямился под их бременем и повернулся к собравшимся.

Альэверак лежал на полу, и дама Шевали зажимал его рану. Труп Амадэверама лежал посреди лестницы. Джардир наклонился к Дамаджи и сорвал черный тюрбан с его головы.

– Дама Ашан из племени Каджи, выйди вперед, – приказал он.

Ашан подошел к подножию лестницы, опустился на колени и прижался к полу ладонями и лбом. Джардир снял с друга белый тюрбан и заменил его черным тюрбаном Дамаджи.

– Дамаджи Ашан возглавит Каджи, – объявил Джардир, – и передаст черный тюрбан своим сыновьям от моей сестры Аймисандры, если пожелает.

Он обнял Ашана как брата.

– Дневная война окончена, – произнес Ашан.

Джардир покачал головой:

– Нет, друг мой. Она только начинается. Необходимо восполнить потери, набить животы наших женщин и приготовиться к Шарак Сан.

– То есть… – начал Ашан.

– Мы выступим на север, завоюем зеленые земли и поведем их мужчин на Шарак Ка.

Оставшиеся Дамаджи ахнули, но никто не посмел оспорить его слова.

Через мгновение шарумы, охранявшие вход, вздрогнули и поспешно расступились. Через дверь потекли Дамаджи’тинг и жены Джардира. Закон Эведжана запрещал мужчинам поднимать руку на дама’тинг, поэтому власть Джардира над женщинами была ограниченна, но в шатре дама’тинг велись свои интриги, и, похоже, что Инэвера оказалась в них столь же искусна, сколь в манипулировании мужчинами. На всех женах Джардира были черные платки и белые покрывала поверх белых одеяний дама’тинг в знак того, что они наследуют Дамаджи’тинг своих племен. И как Инэвере это удалось?

Белина, жена Джардира из племени Маджах, бросилась к Альэвераку. Джардир легко узнавал своих жен даже в полном облачении. Никакие покрывала не могли скрыть пышные формы Каши или рост Умшалы. Белину легко было узнать по походке. Дамаджи’тинг Маджах шла следом и казалась скорее ученицей, а не госпожой.

Джардир тщетно искал взглядом Инэверу. Внезапно шарумы застыли от страха. В зал вошла первая жена Джардира – в том виде, в каком ее было дозволено лицезреть только мужу. Разноцветный шарф и покрывало просвечивали, невесомые лоскуты ткани окутывали тело, как дымка, выставляя ее красоту напоказ. Черные как смоль волосы были схвачены золотой сеткой и умащены благоуханными маслами. На руках и ногах звенели браслеты из меченого золота с драгоценными камнями. На Инэвере не было знаков положения или ранга. Лишь мешочек с хора на поясе свидетельствовал, что она не просто любимая постельная плясунья богатого Дамаджи.

Инэвера скользила через зал. К ней были обращены все взгляды: пораженные – мужчин, холодные оценивающие – Дамаджи’тинг. Лицо Джардира вспыхнуло, и он невольно ощутил волнение, больше приличествующее спальне. Он попытался сохранить хладнокровие, но Инэвера подошла к нему, откинула покрывало и прильнула к губам мужа. Она обвилась вокруг него, словно позировала скульптору, и пометила его перед всеми, как сука метит угол дома.

– Бездна Най! Что ты творишь? – резко прошептал Джардир.

– Напоминаю им, что Шар’Дама Ка не связан людскими законами. Возьми меня прямо на Троне черепов у всех на глазах, если хочешь. Никто не осмелится возразить.

Она погладила его между ног. Джардир задохнулся.

– Я возражу, – прошипел он и отодвинул ее на расстояние вытянутой руки. Инэвера пожала плечами, широко улыбнулась и погладила его по щеке.

– Вся Красия гордится твоей победой, муж мой! – воскликнула она на весь зал.

Джардир знал, что должен подыграть, произнести воинственную речь, но лицемерие по-прежнему претило ему, и у него были заботы поважнее.

– Он выживет? – Джардир кивнул на Альэверака. Дамаджи потерял море крови; рука его висела, как тряпка.

Белина покачала головой:

– Вряд ли, муж мой.

Она покорно склонила голову, чего его жены-дама’тинг никогда прежде не делали.

– Спаси его, – шепнул Джардир Инэвере.

– Зачем? – выдохнула сквозь покрывало Инэвера, чтобы никто другой не услышал. – Альэверак упрям и слишком могуществен. Лучше избавиться от него.

– Я пообещал, что после его смерти наследник сразится с Маджи за дворец Маджах.

Инэвера выпучила глаза:

– Что ты сделал?

Все уставились на нее, но она мгновенно расслабилась, отстранилась и сошла с возвышения. Ее бедра плавно покачивались под полупрозрачной тканью и притягивали взоры мужчин. Джардиру хотелось выколоть все глаза, которые наслаждались тем, что принадлежало только ему.

Белина и Дамаджи’тинг Маджах низко поклонились и уступили место Инэвере.

– Дамаджах, – хором поприветствовали они.