Копье Пустыни

– Рожер, не надо! – Лиша перехватила его и вцепилась в мешок. Рожер держал крепко, и вырвать мешок она не могла, но жонглер не пытался протиснуться к очагу. Они смотрели друг на друга. Глаза Рожера были широко распахнуты, как у затравленного зверя. Лиша обняла юношу. Он уткнулся лицом в ее грудь и зарыдал.

Когда Рожер наконец перестал содрогаться в рыданиях, Лиша отпустила его, но он продолжал цепляться за нее. Не открывая глаз, потянулся к ее губам. Она быстро отстранилась и подхватила Рожера, который пьяно споткнулся.

– Извини, – сказал он.

– Ничего. – Она отвела его обратно за стол. Он плюхнулся на стул и задержал дыхание, как будто боролся с приступом тошноты. На бледном лице выступили капельки пота.

– Возьми мой чай, – предложила Лиша. Она забрала мешок с чудесами. Рожер не сопротивлялся. Лиша поставила мешок в темном углу подальше от огня и подняла с пола золотой медальон Аррика.

– Почему он его оставил? – спросил Рожер, глядя на медальон. – Когда герцог нас вышвырнул, Аррик забрал все, что не было прибито к полу. Он мог продать эту медаль вместе с остальным добром, которое распродал за годы наших странствий. Мы бы много месяцев не знали голода и холода. Ночь! Аррик мог оплатить свои долги во всех пивных города, а это говорит о многом.

– Возможно, он знал, что не заслужил медаль, – предположила Лиша. – И ему было стыдно за содеянное.

Рожер кивнул:

– Я тоже так думаю. И почему-то от этого хуже. Я хотел бы его ненавидеть…

– Но он был тебе вместо отца, и ты не можешь себя заставить, – закончила Лиша и покачала головой. – Мне знакомо это чувство.

Лиша покрутила медальон, погладила чистую заднюю сторону.

– Рожер, как звали твоих родителей?

– Калли и Джессум, – ответил Рожер. – А что?

Лиша положила медальон на стол, порылась в одном из многочисленных карманов фартука и вынула небольшой кожаный сверток, в котором хранила инструменты метчика.

– Если эта медаль отчеканена в честь твоего спасения во время резни в Ривербридже, надо почтить память всех героев.

Стремительным изящным почерком она вырезала на податливом золоте имена Калли, Джессума и Джерала. Они засверкали в свете камина. Рожер смотрел на них во все глаза. Лиша взяла медаль за тяжелую цепочку и повесила ему на шею.

– Смотри на нее и думай не о трусости Аррика, а о тех, чья жертва осталась невоспетой.

Рожер коснулся медальона. Слезы капнули на золото.

– Я никогда с ней не расстанусь.

Лиша положила руку ему на плечо:

– Расстанешься, если это спасет чью-то жизнь. Рожер, ты не Аррик. Ты намного сильнее.

– Настала пора это доказать, – кивнул Рожер.

Он встал, но покачнулся и схватился за стол, чтобы не упасть.

– Утром, – поправился он.

– Будь начеку и предоставь переговоры мне, – велел Рожер Гареду, когда они вошли в дом гильдии жонглеров. – Не верь широким улыбкам и не засматривайся на лоскутные наряды. Половина местных обитателей выудит у тебя кошелек, а ты и не заметишь.

Гаред машинально хлопнул себя по карману.

– И не держись за него, – добавил Рожер. – Хочешь, чтобы все знали, где у тебя деньги?

– Тогда что мне делать? – спросил Гаред.

– Просто вытяни руки по швам и не давай на тебя натыкаться, – посоветовал тот. Гаред кивнул и отправился по залам гильдии следом за Рожером.

Огромный лесоруб со скрещенными за спиной мечеными топорами привлек внимание жонглеров, но не сильно. В гильдии ценили зрелища, и любопытных интересовало одно: какую роль играет великан и в какой постановке.

Наконец они пришли к кабинету цехового мастера.

– Рожер Трехпалый к цеховому мастеру Чоллсу, – сообщил Рожер секретарю в приемной.

Тот вскинул взгляд. Это оказался Дэвед, давний знакомый Рожера.

– Ты что, рехнулся? Заявился как ни в чем не бывало! – возмущенно прошептал Дэвед, поглядывая в коридор, не смотрит ли кто. – Цеховой мастер тебе яйца открутит!

– Не открутит, иначе сам останется без яиц, – рыкнул Гаред. Дэвед повернулся к нему, увидел скрещенные на груди могучие руки и запрокинул голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Как скажете, сударь, – с трудом сглотнул секретарь и встал из-за крохотного стола. – Я сообщу цеховому мастеру о вашем приходе.

Он подошел к тяжелым дубовым дверям кабинета, постучал, дождался приглушенного ответа и скрылся внутри.

– Явился?! – раздался рев из кабинета. Через мгновение двери распахнулись перед цеховым мастером Чоллсом. В отличие от большинства жонглеров, он носил не лоскутный наряд, а тонкую льняную рубашку и шерстяной камзол. Борода его была подстрижена, волосы намаслены и аккуратно зачесаны назад. Он скорее походил на аристократа, чем на жонглера. Рожер сообразил, что ни разу не бывал на выступлении цехового мастера. Может, Чоллс и вовсе не жонглер?

При виде мрачного, как туча, лица цехового мастера Рожер очнулся от размышлений.

– А ты не робкого десятка, Трехпалый! Надо же, заявиться спустя столько времени! Мы тебя уже похоронили, и ты должен мне… – Чоллс взглянул на Дэведа.

– Пять тысяч клатов, – подсказал Дэвед, – плюс-минус несколько дюжин.

– С этого и начнем. – Рожер извлек из кармана мешочек со старинными монетами Меченого и швырнул цеховому мастеру.