Координатор

Ким приехал только под вечер. Андрей сидел в своём кабинете и лениво собирался домой. Такая ленца появляется у трудоголиков, когда большая часть дел переделана, а они ещё медлят, как бы добивая трупы поверженных врагов.

Стул Андрея был повёрнут к двери спинкой. На столе аккуратными стопками лежали бумаги. Как золотостаратель складывает золотые слитки, как банкир – денежные купюры, так бюрократ складывает бумагу.

В приоткрытое окно врывался ароматный вечерний морозец и холодил голову, уставшую от дневной суеты. Андрей почувствовал сквозняк – кто-то вошёл в дверь. Рука его с чашкой кофе дрогнула, и коричневая капля упала на стол, будто капнула кровь из раны чудовища. В любой другой ситуации, Андрей немедленно бы развернулся на стуле и поприветствовал входящего.

Сейчас с ним происходило что-то странное. Ему вспомнились слова из песни Высоцкого «Я не люблю себя, когда я трушу…»

Андрей боялся того, кто вошёл. Того, кто за неделю оброс таким авторитетом, как медведь жиром, что казалось, работает здесь как минимум лет пять.

Андрей боялся Кима. Он боялся повернуться и встретиться с его холодными глазами. Ещё он боялся, что там не Ким, а кто-то другой и этот другой, когда Андрей обернётся, увидит в его глазах страх.

На плечо Андрея легла рука.

Множество мыслей пронеслось у него в голове и под конец всё накрыло великолепное благостное чувство лучшего ученика в классе, в очередной раз сделавшего всё на твёрдую пятёрку. Кого угодно могли наказать, но только не него! Так думал Андрей, а на периферии сознания звучал и звучал хриплый голос Высоцкого «Я не люблю себя, когда я трушу…»

Андрей обернулся, сжимая в руке стакан с казавшимся сейчас спасительно горячим кофе. Спасительным, потому что от Кима, а это был именно он, веяло холодом. Как будто статуя Ленина с центральной площади решила прогуляться по первым морозам, и зайти на «Завод стекла».

Андрей поднял глаза на Кима. Тот возвышался над ним статуей . Он был неподвижен, его глаза, остановились. Выражению лица Кима позавидовал бы вождь индейского племени. Столько строгости и надменности было в нём.

Куда там Андрею! С его-то по-христиански добро – занудливыми выволочками подчинённым! Ким походил сейчас на командующего армией «камикадзе». Ещё немного и он готов был бы отдать приказ: по машинам!

Андрей кашлянул и пробубнил себе под нос

– Здрасьте, Ким Борисович.

– Как дела? – голос Кима был глух. Андрею не нужно было смотреть на его губы, чтобы понять – звук снова будто запаздывает. Андрей даже хотел посмотреть информацию на этот счёт в интернете. Ведь явно, что это какая-то аномалия физиологии.

– Отлично, только никто не завидует, – Андрей кивнул на аккуратные стопки бумаг: накладные, маршрутники, проблемные документы, двойные документы в сейфе. – Всё нормально. Можно сказать, что никто и не заметил вашего отсутствия, Ким Борисович…

– Выслужиться хочешь? – спросил вдруг Ким. Он не менял положения тела в пространстве даже на миллиметр. Изменилась суть: из презрительной и безразличной его поза стала агрессивной и презрительной.

– То есть кто? – спросил Андрей. – Кто хочет выслужиться?

Человек с нормальной самооценкой, услышав вслед «Эй, козёл!» никогда не обернётся.

– Вы, – Ким пожал плечами. Это походило на поднятие двух рычагов с сочленениями в плечевых суставах. – Вы делаете мою работу, Андрей Иванович. И мне это не нравится. Где должностная инструкция «заместителя начальника цеха логистики»?

– Кого? – Андрей не слышал этого термина с того самого момента, когда занял эту должность. – Инструкция?

– У вас, что нет инструкции? – Ким спросил это таким тоном, будто поинтересовался: у вас, что нет головы?

– Нет. Зачем она мне? Я не первый год работаю… – Андрей встал и отошёл от Кима на метр, сложил руки на груди.

– Не первый год работаете, а так и не уяснили круг своих обязанностей. То, за что вам платят деньги, – Ким выплёвывал слова. Ничто сейчас не напоминало о пусть строгом, но довольно жизнерадостном начальнике, которого Андрей видел на «Металлургическом заводе». Какая уж тут жизнерадостность…

– Перестаньте, Ким Борисович, – Андрей взмахнул рукой. – Это, чёрт его дери, смешно. Я семь лет на этом заводе и два года в этой должности. Я…

– Ваш брат десять лет отработал в своей должности, а так ничему и не научился, – сказал Ким. – Распечатайте инструкцию, выучите её и больше никогда не делайте моей работы, даже если меня не будет неделю…

– Но ведь есть интересы производства…

– Пока я ваш начальник, есть только мой интерес…

Андрей был сбит с толку. Хуже всего были предательские голоса внутри: «Ты сам это знал! Ты выполнял всю работу за Кольцова, и тому это нравилось, а Киму не нравится и это его право…».

Это всё было другое. Ким приплёл сюда Аркашу! Да как он смеет?!

– Не обижайтесь, Андрей Иванович, – голос Кима медленно менялся на бархатистый и проникновенный. – Мы с вами знаем, кем был Аркадий. Не хотелось бы, чтобы и вы повторяли его ошибки. Никакого творчества в работе, я не позволю. Есть инструкции, а всё что больше, так то от лукавого. Не мне вам объяснять? Согласны?