Координатор

Андрей ощущал себя в последнее время как житель экологически неблагоприятной зоны, или неблагополучного района, или подъезда. Тебе и деваться некуда, потому что сменить место жительства тебе не хватит средств. А жить как то надо и детей воспитывать.

Ты присматриваешься к соседям наркоманам. Глядишь утром на трубы заводов, не пойдёт ли из них подозрительный кислотного цвета дым… Слушаешь внимательно радио, не раздастся ли голос диктора: «Внимание! Срочное сообщение! Началась война…»

Тогда нужно хватать жену и дочку и бежать…

Куда бежать? Если всё происходит внутри твоей семьи?

Андрей стоял у мусорного контейнера, сжимая в руке чёрный пакет. Внутри помимо разного хлама лежал ошейник в коробке, который мать пыталась всучить Андрею перед смертью. Андрей сам не знал, почему так и не объяснил толком следствию ситуацию с этим ошейником. Возможно потому, что ему не хотелось, чтобы мать воспринимали абсолютно сумасшедшей.

Андрей занёс руку над контейнером. Рядом бродила собака со слежавшейся и слипшейся шерстью. Псина будто уже подохла и ожила. Она зло смотрела на человека. Андрей увидел внутри контейнера кусок мёрзлого алого мяса и понял причину нетерпения собаки. Он перехватил пакет в руках, вытащил коробку с ошейником и сунул под пальто. Выкинул пакет с оставшимся мусором и вернулся в машину, стоявшую неподалёку от мусорки.

Анастасия обеспокоенно посмотрела на мужа

– Я думала, тебя собака сейчас укусит, – сказала она. – Я стала больше переживать за нас всех, после всего случившегося.

– Да уж, – Андрей чувствовал, как коробка давит на рёбра и выпирает. Как глупо получится, если Настя спросит сейчас, что я там прячу, – подумал Андрей.

Анастасия ничего не заметила. Она смотрела в окно. Когда они подъезжали к дому, мимо прошёл старик сосед с болезненно облезлой пихтой в руках. Он помахал Андрею, и тот в ответ нажал на клаксон.

– До Нового года совсем ничего осталось, – сказала Анастасия. – Тебе не кажется странным, что Елизавета Сергеевна завещала все деньги этой семье?

– Это её дело, – отмахнулся Андрей.

После смерти матери нотариус объяснил, что всю недвижимость мать оставила Андрею, а деньги на сберкнижке – семье Павленко – Ахметшиных.

– Да я и не спорю. Это правда её личное дело, – сказала Анастасия. – У тебя случайно живот не болит?

– С чего ты взяла? – Андрей выпрямил спину.

– Ты сидишь как-то странно и не пристегнулся…

– Ерунда…

Дома Андрей незаметно от домашних, открыл сейф и быстро засунул к дальней его стенке коробку с ошейником. Рука Андрея замерла в тёмном пространстве сейфа. Он погладил холодный ствол газового пистолета, прошёлся по коробочке патронов, приоткрыл её. Как аппетитно поблёскивали пули. Как приятно было осознавать заключённую в них силу.

Андрей открыл коробку с ошейником. Взял его и попробовал растянуть. Тот с усилием поддался. Материал растягивался медленно, а сжимался быстро, как кусок толстой резины. Если надеть такой на шею, то освободиться без посторонней помощи, будет проблематично. А если тебя в этот момент тащат за верёвку, то и вовсе – бесперспективно.

Надеть это на демона и тащить в ад, – усмехнулся Андрей, и спросил себя, – Зачем ты оставил эту глупость? Зачем притащил её в дом? Ещё и положил в сейф рядом с газовым револьвером? О чём ты думаешь Андрей?

Андрей не понимал, что с ним происходит после смерти матери. Но он знал почему это происходит с ним.

Убийц милиция не могла найти. Никаких следов, никаких вариантов. Кто-то появился возле глазка входной двери квартиры матери, возможно позвонил или постучался… В тот момент, когда она выглянула в глазок…

Вот здесь и зарыта собака, – думал Андрей, вспоминая дворнягу, похожую на ходячий труп, которую он видел возле мусорного контейнера. – Вот здесь и начинались странности.

Кто-то ударил с той стороны двери по глазку и тот пробил матери глаз. Врач сказал, что если бы старушка не умерла от сердечного приступа, то её убила бы потеря крови. В коридоре всё было красным, будто взорвалась банка с краской.

На опознание Андрей ехать не хотел. Ему это казалось ненужным. Почти извращением, издевательством над ним и матерью. Милиция настояла. Андрей увидел то, что скрывала морговская синеватая простыня. В тот момент, когда мозг идентифицировал лежащее на металлическом столе тело с обезображенным лицом, как «моя мама», в тот момент что-то важное в его сердце перегорело раз и навсегда.

Это что-то было одной из деталей в микросхеме души Андрея, вставленной в невидимый модем, соединявшей его с Богом. Микросхема вышла из строя. Андрей не хотел сознаваться себе в этом. По-прежнему, ежедневно утром и вечером и до обеда, пожалуй, даже более методично, он молился…

…Так ученик, которого в классе прозвали «ботаником» отвечает домашнее задание. Всё чётко, всё заучено и всё мимо разума, мимо сердца. Андрей молился после убийства матери и понимал, что стал религиозным «ботаником».

Но и без православной молитвы он не мог уже обходиться, как наркоман без дозы.