Координатор

– Всё хорошо, мам, нужно хоронить Аркашу… Это не по человечески такой скандал над телом устраивать.

– Пусть этот человек уйдёт, – жёстко произнесла Елизавета Сергеевна.

– Ну, мама! – в сердцах произнёс Андрей. Его глаза метались с гроба на Кима и обратно.

Наконец, Андрей решился на что-то и подошёл к Киму. Сказал тихо

– Вы простите её. Она не в себе.

– Я прощаю, – кивнул Ким.

– Не могли бы вы…

– Я и сам собирался идти, – сказал Ким, – Только можно мне проститься с Аркашей? Вы не представляете, как близки мы были с ним… Вам этого не понять, Андрей Иванович.

– Хорошо, – кивнул Андрей.

Ким подошёл к гробу с телом, резко наклонился и чмокнул Аркашу в лоб!

– Сволочь! – заверещала Елизавета Сергеевна.

Андрей вместе с Анастасией схватили старушку, и удержали на месте. Елизавета Сергеевна сотрясалась в рыданиях

– Неужели вы не видите? Это же демон, сошедший из ада.

Никто ничего не говорил. Все отводили глаза от Елизаветы Сергеевны, как от смертельно больного человека.

Андрей посмотрел в спину удаляющемуся Киму, повернулся к могильщикам и кивнул, чтобы те занялись делом, за которое им заплатили.

Могильщики сноровисто принялись заколачивать гроб.

Замерший под первым снегом кладбищенский лес свысока и безразлично разглядывал людей и вздрагивал от каждого стука молотка по могильному гвоздю. Могильщики взяли гроб на ремни и опустили в могилу, черневшую в земле, как дыра в десне после удаления гнилого зуба.

– Ты попросил у этого лысого человека прощения? – прошептала Анастасия Андрею на ухо. Андрей кивнул, и жена снова прошептала. – Молодец. Очень некрасиво получилось. Ты просто молодец.

Андрей снова кивнул и вместе с женой подошёл к могиле, чтобы бросить земли на гроб Аркаши.

***

Вечером после похорон брата Андрей лёг спать в зале на маленьком диванчике, укрывшись пледом. Он смотрел запись Нового года пятнадцатилетней давности. Как молоды они были, счастливы и полны надежд. Даже Аркашка. Вот ведь какой он был! Волосы чёрные, ни единой сединки. И живой он был тогда…

Как же они все напились в ту ночь…

В кадр старенькой камеры больше всех попадали Андрей и Аркаша. Братья дурачились, танцевали «маленьких лебедей», а под конец сразились на шампурах.

– Защищайтесь, сударь! – кричал Аркаша. Он отпустил тогда длинные усы. Они делали его похожим на знаменитого гасконца.

– Бумаги, сударь, бумаги! – хрипел, задыхаясь от смеха Андрей.

Позади них покатывалась со смеху Анастасия.

Андрей нажал кнопку на пульте. Смеющийся Аркаша, стаскивающий крупными белыми зубами мясо шашлыка с шампура, исчез с экрана телевизора так же, как исчез из жизни.

Андрей долго молился перед иконами Спасителя и святого Николая.

Брат уже где-то там наверху… Выше стратосферы…

Андрей задумался о собственной жизни.

Последние годы пролетели, как в ускоренной перемотке кассеты с названием «зрелые годы Андрея Трофимова»: Ура, мы купили дом! Теперь нам нужно строить гараж! Ура! Мы построили гараж, нам теперь необходима баня! Ура! У нас есть баня! Мы же совсем забыли, что мы ходим на очко во дворе. Ура! Теперь у нас есть тёплый туалет!

Что дальше?

Скоро они с Настей выдумают что-нибудь, ещё, потом ещё… Последует очередное «ура» самолюбия.

Возможно, они сделают в огороде бассейн. Андрей будет торчать там всё короткое лето. Олифить досочки, укладывать вокруг бассейна плиточку… На нём будут позитивные гавайские шорты. Андрей будет теребить волосы на груди, и спрашивать Анастасию глуповато: «А ведь хорошо, Настенька, да?»

На хрен бассейн!

Лучше они потратят деньги на туристическую поездку. В Грецию, на остров Крит или Испанию. Купят специально по этому случаю хороший фотоаппарат, чтобы горделиво таскать его на груди и щёлкать «чизы» друг дружки на фоне исторических достопримечательностей… Потом напечатают снимки на специально по этому поводу купленном принтере и заполнят ими пару тройку альбомов. Зимой они будут почти насильно усаживать гостей, и показывать им эти фотки.

Господи, откуда все эти мысли? Что это? Правда или нет? И если это правда, то почему всё так безнадёжно?

Что нужно делать, как заботиться о семье, о быте, чтобы не терять уважения к себе? Почему, если просто растишь детей и зарабатываешь деньги, чувствуешь себя ослом в упряжке?

Потому что есть другие цели… Есть другие силы… Неведомые тем, кто насильно усаживает гостей, чтобы те смотрели фотографии с отдыха.

Крестик болтался на груди. Андрей нащупал его. Сжал.

Андрей снова лёг на диван. Стоило закрыть глаза, и стоял перед глазами Аркашка – живой, весёлый, но вечно чего-то боящийся: «Андрюш, ну не полезу я туда. Я боюсь»

Детство. Братья стоят возле тёмного подвального окна. Оттуда выдувает могильную прохладу, провонявшую кошками и сырым тряпьём.

– Полезли! Всю жизнь бояться будешь! – Андрей уже наполовину залез в пропахшее сыростью подвальное царство.

– Пусть всю жизнь. Не полезу и всё тут, – Аркаша смотрит полными слёз глазами на брата.

– Чтоб тебя! – восклицает Андрей и вылезает из подвала. – Днём полезем.