Конвой

Вражья волна накатила на холм, охватывая его с трёх сторон. Левое крыло, под предводительством лохматого рослого бригадира, полезло по склону, намереваясь ударить в стык между головной и последней повозками.

Разрядив арбалет и уложив первого орка, Волошек взялся за более привычный меч. Жирмята предпочёл стрелять до последней возможности. Лишь когда напарник срубил несколько голов, он присоединился к нему. Впрочем, Волошек вполне мог удержать рубеж и без Рыжего. Орки напарывались на его меч, словно медведь на рогатину. Казалось, мечей была добрая дюжина: так быстро он менял позицию и наносил удары. Степняки скатывались под ноги соплеменникам, мешая атаковать, те спотыкались, раскрывались и в свою очередь попадали на быстрый клинок.

Тут орки заметили среди наёмников сородича. Негодованию их не было предела. Они взревели, как стадо слонов, и как стадо слонов потопали на врага. Бригадир выкрикнул на своём языке короткую фразу, видимо, вызывая Дастина на поединок. Но тот ответил ругательством и не двинулся с места.

Жирмята выковырял из груды бочонок с оливковым маслом. Выбив крышку, обильно полил траву.

— Обойдёмся без жаркого, — заявил он.

Первый же набежавший орк поскользнулся и треснулся головой об угол повозки. Второй плюхнулся на траву, но удержался, воткнув в землю кинжал. Волошек уцепился за верёвку, свесился вниз и легко прикончил обоих.

Шедшие следом орки замялись. Не будучи фанатиками, как некоторые из их племени, они не желали понапрасну лезть на клинки. Десятники перекрикивались, пытаясь найти слабину в обороне, бригадир изошёл проклятиями, заставляя воинов шевелить задницами. Но атака выдохлась.

Используя паузу, Волошек глянул, как идут дела у соседей. Ксюша рубилась весьма профессионально, скупо, но метко раздавая удары и сохраняя при этом силы. Хельмут же был не столь практичен, зато работал с клинком изящно. Если не обращать внимания на детали — залюбуешься. Его стойки и выпады были полны символики. Они выражали презрение или уважение, насмешку или сожаление. Хельмут словно играл популярного среди богемы датского принца, озабоченный не столько эффективностью, сколько эффектом. Он работал на публику, несмотря на то что единственным зрителем сейчас был противник.

«Так, может, Хельмут актёр? — подумал Волошек. — Отбился от бродячей труппы, ушёл в наёмники. Это многое бы объяснило. А кто ещё, кроме актёров, в совершенстве владеет мастерством перевоплощения?»

Возможный ответ ему не понравился.

За спиной послышались крики: Априкорн угостил врагов волшбой. Справа от колдуна Эмельт с бочки расстреливал орков из лука. Судя по всему, и прочие рубежи пока благополучно удерживались.

Лохматый бригадир, наконец, оставил идею взять поезд нахрапом и выкрикнул несколько команд. К нему поспешили командиры помельче.

Жирмята подобрал арбалет Мо Сина и потянулся за стрелами.

— Пожалуй, сниму атамана. Раскричался уж больно.

Десятники, выслушав бригадира, разбежались по позициям и скоро повели отряды на новый приступ. Их тактика изменилась. Не приближаясь вплотную к гуляй-городу, орки принялись бросать кошки и крючья, рассчитывая, похоже, завалить повозку с припасами, а затем использовать брешь для прорыва. Валить фургоны с бочками они не решились. Значит, и правда их интересовал груз.

Полтора десятка крючьев хищными когтями вцепились в нагромождение вещей. Волошек окликнул товарища, сказал, чтобы тот бросал возню с арбалетом. Рыжий отмахнулся и продолжил занятие. На помощь устремились Дастин и Хельмут. Кошки без металлических поводков быстро перерубили, те же, что крепились на цепи, приходилось выдирать с мясом. То есть буквально с мясом — пара превосходных окороков стала неприятельским трофеем.

Бригадир ухмыльнулся и отправил отборный десяток косматых воинов на опустевший командирский фургон. Трое полезли верхом, остальные, быстро взломав щиты, проскочили под днищем.

Заметив перемену, Дастин метнулся обратно, но опоздал. Степняки набросились на него со всех сторон, окружили, прижав к бочке. Наёмники были увлечены защитой припасов, а одинокий, совсем не грозный на вид монах, что слонялся в тылу, представлялся врагу несерьёзной помехой. Так оно и вышло бы, возьмись Роман орудовать саблей. Но он отбросил оружие и, перехватив поперёк оглоблю, с рёвом кинулся в самоубийственную контратаку. Орки развернулись и выставили сабли навстречу. Прежде чем несколько клинков вошли в его тело, монаху удалось сбить с ног большинство прорвавшихся орков, а главное, поднятым шумом привлечь внимание товарищей.

Первым со своей бочки подсобил Эмельт. Он крутанулся и, почти не целясь, послал стрелу в ближайшего из противников. Тот рухнул возле Романа. Следом повалился второй, потеряв голову от удара Дастина. Восемь орков с рыком бросились на отступника.

Жирмята, только-только перезарядивший арбалет, плюнул на престижную цель и присоединился к потехе. Развернув установку в тыл, он выпустил все заряды почти залпом. Двое орков упали замертво, а третий некоторое время покорчился со стрелой в пузе.