Конвейер смерти

– Это точно! До должности замполита мне как до Эвереста. Заоблачная высота, – ехидно улыбнулся Сергей. – Будешь пререкаться со старым старшим лейтенантом – денег не дам. – При этих словах Серж начал складывать купюры обратно в карман.

– Отдай чеки, скотина! – выхватил я бумажки и помчался в магазин.

– От скотины слышу! – крикнул мне вслед Острогин. – Вот так и делай доброе дело. Еще и сволочью обзовут. Ох уж эти неблагодарные замполиты!

– Сволочь, – поддержал Сержа ротный. – Рота его выращивала, тепличные условия создавала, а он никакого уважения не выказывает.

– Одно слово – гад! Смотрит без подобострастия и преданности в глазах, спину не гнет, челом не бьет. Накостыляем сегодня, наверное, – подытожил Острогин.

Я ворвался в пустой магазин. Продавщицы лениво о чем-то переговаривались и не удостоили меня даже взглядом. Королевы! Все сплошь хозяйки Медной горы. Не для нас они трудятся, мы у них только под ногами путаемся и товары мешаем по спекулятивным ценам в дуканы сплавлять.

– Здравствуйте, девушки! – громко поздоровался я.

Одна из девушек небрежно кивнула головой, а вторая даже бровью не повела.

– Сударыни, продайте, пожалуйста, упаковку лимонада! – попросил я.

– Нет, нельзя. Правила для всех одни – две баночки в одни руки! Чем ты лучше? – презрительно ответила продавщица.

– У меня сегодня знаменательная дата – двадцать пять лет и звание старшего лейтенанта получил, – попытался я убедить неприступных девушек.

– У всех каждый день даты и поводы, а потом с этими упаковками бегут в дукан афганцам сдавать. Спекулянты! – надменно ответила Рита.

– Ах ты, каналья! Как вольняги – гражданские отовариваются каждый день, так по правилам? – возмутился я. – Продукты ящиками выносят.

– Я же сказала, лишнего ничего! Два боржома, две банки «Si-Si», по банке салата и огурчиков, шпроты. И гуляй. А еще командованию доложу, что грубишь.

– Тебя по-человечески просят, – нахмурился я.

– Клава, ну совсем одолели эти просители, – обратилась она к напарнице. – Никакой совести. Надо командиру сообщить.

– Не тебе о совести говорить, – оборвал я ее. – Если спишь с замкомандира, это не значит, что ты стала полковой королевой.

– Ах так, вообще ничего не получишь! У нас переучет. Покинь магазин! – рявкнула Клава, и обе продавщицы демонстративно ушли в подсобку.

У, заразы, подстилки! Пользуются своим постельным положением. Одна спит с Губиным, другая – с особистом, ничем их не прошибешь!

Я уныло брел по дорожке, злой и обиженный. Как унизили, дряни! Что с ними сделаешь, не витрины же бить? Шел я, шел и наткнулся на комбата. Столкнулся, можно сказать, нос к носу. Он что-то гневно выговаривал новоиспеченному майору Лонгинову по кличке Бронежилет! Лонгинов нервно мял в руках кепку, правое колено у него дергалось, а лицо постепенно покрывалось багровыми пятнами.

Я резко затормозил и хотел было дать задний ход, чтобы обойти начальство стороной, но оказался в поле бокового зрения Подорожника.

– О-о-о! Комиссар! – воскликнул он громко и начал изображать из себя Тараса Бульбу, залихватски подкручивая при этом длинный ус: – Иди сюда! А поворотись-ка, сынку, дай-ка я на тебя погляжу! Сергей Николаевич, идите и подумайте над тем, что я вам говорил, – сказал комбат, обращаясь к Лонгинову, и вновь накинулся на меня: – Экий ты смешной! В тельняшке, в кроссовках! Совсем лейтенанты распустились!

– Старший лейтенант, – поправил я его осторожно.

– Ага-а-а! Уже и старший лейтенант! О-о! Какие чудеса произошли в мое отсутствие! Я знал Ростовцева как разгильдяя и демагога, а кто-то разглядел в нем Героя Советского Союза! Могли бы и более достойного найти, хотя бы Арамова или на худой конец Жилина.

– Хотели вас, товарищ майор, а я, так получилось, перебил, перехватил. И без худого конца…

– Хамишь? – нахмурился Василий Иванович. – От рук отбились! Только приехал из Союза и сразу на отсутствие уважения нарвался! Забываешься! Зазнаешься никак?

– Нет. Вы шутите, и я шучу, – вкрадчиво ответил я, ожидая взрыва негодования.

– Во-первых, с начальством шутят только после разрешения на шутку!

– Виноват! – И я приложил руку к козырьку.

– А во-вторых, как говорил мой земляк, Тарас Бульба, я тебя породил, я тебя и убью! Хто бы мог подумать полгода назад, шо из тебя Героя станут создавать! А? В самом страшном сне во время отпуска мне такое не привиделось! То-то я думаю, отчего мне плохо спится у тещи в Ташкенте. Оказывается, сюрприз меня ждет на службе. Когда Артюхин мне сию новость сообщил, я вначале рассмеялся, думал, шутит. Потом поразмыслил на досуге и осознал глубину кризиса в батальоне. Ветераны уходят, и, кроме тебя, Героем сделать некого… Если бы я в это время находился в полку, а не в отпуске, то такого б, конечно, не случилось. В лепешку разбился бы, но Героем стал бы Баходыр. Но раз так уже случилось, то и соответствуй званию. Приведи себя в порядок, смени хэбэ, туфли купи новые, брейся каждый день, тельняшку старую, дырявую сними. Теперь от меня пощады тем более не жди! Образец для подражания! Ха! – Подорожник, хмыкнув, отошел к стоящим в сторонке и ждущим аудиенции заместителям.