Конвейер смерти

Верхом идиотизма на войне является проведение итоговой осенней проверки. Строевой смотр, политзанятия, строевая подготовка, физическая подготовка, огневая, вождение и, наконец, ротные тактические учения со стрельбой. И это практически сразу после десяти дней боевых действий. На контрольные занятия прибыли офицеры из Ставки Южного направления и какие-то полковники из Москвы. Хрен их разберет, чего им от нас нужно! Может, чтоб мы умерли от истощения на этих тактических учениях?

Как назло стояла дикая жара. Батальон, экипированный с ног до головы, как положено по Уставу, закованный в каски и бронежилеты, выдвинулся на полигон. Даже офицеры шли в полном снаряжении и хромовых сапогах. Душа у проверяющих радовалась…

Я развернул походную ленкомнату на плащ-палатке, разложил конспекты, учебники, поставил агитационные плакаты и встал рядом с указкой в руке. Чухвастов прикрепил на большой фанерный щит план учений, на другой повесил карту, разложил документы и тоже пристроился рядом. Взводные и ротные, обвешанные полевыми сумками, планшетами, ОЗК, противогазами и с конспектами в руках, руководили на учебных местах. Маразм крепчал, показуха шла согласно плану.

Проверяющие верят или делают вид, что верят в правдоподобность происходящего, а мы изображаем, что такой образцово-показательный порядок у нас постоянно.

Взмокший и разомлевший на солнцепеке толстый полковник присел на ящик с учебными пособиями.

— Уф! Жарища! — произнес он и принялся обмахивать себя шитой на заказ фуражкой с высокой тульей. Пот градом лил по спине и щекам, форма его быстро промокала.

В этот момент откуда-то из канавы вылез солдат в тельняшке, в пятнистых штанах, с пулеметом на плече. Смачно сплюнув на землю, он прошествовал мимо нас, кидая презрительные взгляды, а затем ушел через овраг, на следующий пригорок. Полковник вскочил на ноги и заорал, что есть сил:

— Эй! Стой! Назад! Ко мне! Кто такой? На-а-аза-а-ад!

Военный оглянулся, почесал затылок и сел в густую пыль. Из колючек вышел еще один вояка. В маскхалате, в кроссовках и со снайперской винтовкой в руках. Ехидно взглянув в нашу сторону, парнишка прошествовал к сидящему товарищу.

— Стойте! Эй, вы, стоять! Ты кто? Ко мне! — вновь закричал начальник, подпрыгивая от злости.

В эту минуту той же тропой проследовала парочка автоматчиков. Один в офицерской защитной рубашке и спортивных штанах, а другой в выцветшем «песочнике».

Полковник потерял дар речи и подскочил к заму командира полка Губину:

— Товарищ подполковник! Наведите порядок! Что это за банда? Кто такие? Почему они мне не подчиняются?

Мимо прошел еще один пулеметчик в тельняшке. Усевшись на пригорке, «банда» дружно закурила, обсуждая ситуацию.

— Старший! Ко мне! — громко позвал Губин.

Ватага собралась в круг и принялась о чем-то громко и яростно спорить. Очевидно, выясняли, кто будет старшим и пойдет объясняться к полковнику. Наконец, после долгих препирательств, минут через пять, от группы отделилась фигура в камуфляже. Но, сделав пару шагов по направлению к нам, солдат опять вернулся к толпе. Бойцы сгрудились возле радиостанции и что-то кому-то доказывали по связи. Затем тот же солдат направился к нам.

— Вы кто? Что за шайка? — накинулся на него полковник.

— Сержант Сайфулин. Командир отделения.

— Это отделение? Это сброд!

Сержант насупился и сплюнул себе под ноги.

— Что за вопиющая наглость? Вы из какого полка? — опять разгневался полковник и, сжав кулаки, приблизился к сержанту, готовый броситься на того.

— Рота глубинной разведки. Мы из штаба армии.

— А-а-а… Товарищ полковник, я сейчас все объясню, — вступил в разговор Губин и потянул за руку полковника:

— Это не пехота. Это спецназ. Они даже не совсем Министерство Обороны. ГРУ (Главное разведывательное управление)! Они так воюют. Бывает, переодеваются в афганскую одежду. Работают самостоятельно в глубоком тылу противника.

— Гм-гм… А где же ваш командир группы или взвода? — осекся проверяющий.

— Лейтенант идет со вторым отделением по другой стороне хребта. В трех километрах движутся параллельно нам.

— А где командир роты?

— Группа командира роты проводит занятия в другой части города.

— Идите, ребята, занимайтесь, — махнул рукой Губин и принялся убеждать начальство в бесполезности праведного гнева:

— Эти нам не подчинены. У них всегда свои особые планы. Эта рота и армии подчинена постольку-поскольку. Спецподразделение. Головорезы!

— Анархия! Как же так? Без единой формы одежды? Без касок? Без бронежилетов? Не понимаю! Бардак какой-то! — пыхтел полковник. — У них и планов и конспектов занятий наверняка нет. Надо как-то выяснить, кто планирует их боевую подготовку, проверяет занятия…

***

Придурок! Эти парни из «зеленки» неделями не вылезают, а он о конспектах и форме. Это мы, бедолаги, «крайняя задница» в этой армии. Отдуваемся за весь ограниченный контингент. Ехал бы ты, полковник, в Алихейль с проверкой занятий! Если сумеешь добраться туда, многому искренне удивишься!

Глава 9 Неудавшийся штурм