Конвейер смерти

— Начало движения запланировано через полчаса. Мартын и Молдован, Шлыков, идете первыми, затем я. Гостенков берешь радиостанцию, теперь ты основной связист, — распорядился взводный. — Тарчук, Лямин и Вакула в замыкании. — Солдаты не прерывая работы, слушали и молча кивали головами.

— Замполит, с нами дальше пойдешь или как? — спросил Пыж.

— А я тебе нужен? — усмехнулся я.

— Лишний ствол никогда не помешает. Никифор Никифорыч, если можешь и хочешь, составь компанию! — попросил Николай.

— Хорошо. Сейчас встречусь с комбатом, узнаю его мнение. Сдается, что он будет нами сегодня крайне недоволен, — кивнул я в сторону Василия Ивановича, который с грозным видом надвигался на нас от командирской машины.

Так и получилось. Встреча началась с громкого мата.

— Пыж! Какого х… ты так долго не выходил на связь? Почему станция молчала? Почему Ростовцев за тебя работал?

— Связиста убили, а я был далеко впереди. Лежал под шквальным огнем, — пробормотал, слегка заикаясь, взводный.

— Я не спрашиваю, под «кем» ты лежал и сухие ли у тебя штаны! Все мы были под обстрелом, а не на пляже! Не надо выпячивать свое геройство. Меня интересует: почему не было связи?

— Солдаты растерялись. Рядом со станцией находились молодые ребята, только из учебки. Перепугались, балбесы, — объяснил Николай.

— Я не спрашиваю «почему»! Я требую ответа, отчего не была организована устойчивая связь! — рявкнул комбат. — Я хочу знать, почему на меня орут по очереди Филатов, комдив, командарм, а я не знаю обстановку, не могу доложить! Почему?

— Товарищ майор, я это и пытаюсь вам объяснить! Была такая ужасная бойня! Пекло! У замполита спросите! — оправдывался разведчик.

— Не у замполита, а у старшего лейтенанта Ростовцева! Иногда разрешаю обращаться по имени и отчеству! — оборвал взводного Чапай. — Пора научиться соблюдать дистанцию и субординацию.

— Виноват. Спросите у старшего лейтенанта Ростовцева!

— И спрошу! Ростовцев, за мной! — прорычал Василий Иванович и потянул меня за руку в сторону заставы. Мы отошли к капониру с пулеметной установкой и присели на поваленное дерево.

— Объясни, какого хрена ты оказался с разведвзводом? — понизив голос, спросил комбат, глядя на меня с нескрываемым интересом.

Он достал сигарету, спички, но, сломав подрагивающими руками одну за другой три штуки подряд, бросил это бестолковое занятие. Иваныч вынул из кармана зажигалку и жадно прикурил. Он глубоко затянулся, закашлялся, а затем привалился спиной к стене, пытаясь расслабиться и успокоиться.

— Рассказывай! Почему ты шатался по кишлаку с Пыжом?

— Ну, так получилось! Постоял с управлением, побывал в первой роте, слышу: впереди стрельба. Я ведь и за разведвзвод теперь отвечаю. Связи с ним нет, вот и пробрался к разведчикам. Само собой получилось. Подошел к танку, танк поехал. Я, прикрываясь броней, пошел рядом. Танк стрелял, я стрелял. Танк полз, и я полз. Смотрю — а вот уже и разведка. Связь восстановил и наладил управление, — пересказал я вкратце события прошедшего боя.

Комбат выпустил изо рта клубы дыма и прикрыл глаза. Казалось, он заснул. Сигарета тлела, столбик пепла увеличивался, Чапай молчал, будто задремал. Умолк и я.

— Ну, чего затих, продолжай! — произнес он, не открывая глаз.

— А чего рассказывать… Стрельба, разрывы, обстрел со всех сторон. «Бородатых» — толпы, как тараканов ночью в солдатской столовой. Не счесть! Ужас! Еле отбились! Светлоокова зацепило насмерть или живой? На моих глазах его ранили.

— Когда повезли в медсанбат еще дышал. А что будет дальше — неизвестно, — ответил Подорожник. Он стряхнул пепел в траву, затушил о стену окурок и задумчиво посмотрел в сторону афганского кишлака.

— Товарищ майор, мне с кем дальше идти? Разрешите с разведчиками? — спросил я осторожно.

Подорожник прервал свои размышления и удивленно посмотрел на меня.

— Ты это серьезно? Не шутишь? Никифор, тебя назначили на должность замкомбата, а ты хочешь быть замполитом разведвзвода!

— Ну почему же. В отдельных взводах надо работать? Вот я в них и работаю.

— Хорошо, тогда иди работой с «обозом»! Взвод обеспечения — самая большая клоака батальона. Три прапорщика командуют, еще зам по тылу Головской, а толку никакого, — хмуро произнес Подорожник.

Я замолчал, а комбат продолжил отчитывать меня:

— Ты эти свои анархистские штучки брось! Чтобы я в последний раз видел тебя в драном маскхалате бегающего по кустам.

— Понятно. Переоденусь в новый.

— Опять двадцать пять! Издеваешься? Кстати, знаешь, что майора Степушкина ранило?

— Нет, не знаю. Как это получилось? Сильно зацепило?

— Левое бедро осколком располосовано. Я в люке сидел командирском, а он за башней с радиостанцией примостился. Докладывал в дивизию обстановку и вдруг как заорет! Метрах в пятнадцати мина взорвалась, ее осколок отлетел, и мышцы будто бритвой распорол. Ранило на машине только его одного. Тебе лично приказываю — надеть бронежилет, хватит строить из себя бессмертного!