Конвейер смерти

После отпуска по ранению, проездом к новому месту службы в комнату заявился майор Степанцов. Покидая коллектив доблестного первого батальона, он решил устроить банкет, заодно обмыть орден за ранение. В то время пока полк воевал, Степанцов решил обойтись компанией тыловых героев. Саня набрал собутыльников в штабе: Зверева и Боченкина, начальника оркестра и Гамаюна (Петровича). Для услаждения души и тела пригласил Эльку и «стюардессу». Сашка вскрыл мой красный чемодан, переоделся в новенький горный костюм, повесил на портупею АПС (мой трофей). Орел! Герой! Можно теперь рисоваться перед теми, кто в горы не ходил и пороха не нюхал…

После употребления внутрь большей части спиртного, когда включили магнитофон и загрохотала музыка, у Сашки развязался язык.

— Элечка, иди ко мне, ласточка! Дай тебя приголублю! Я тебя очень хочу! — промямлил, шлепая слюнявыми губами, Степанцов.

— Пошел вон, мокрогубый козел! — с презрением крикнула Элеонора. — Если каждому давать, изшоркаюсь, изотрусь.

— Эля! Не бойся! — рассмеялся начальник оркестра, большой весельчак и балагур. — Можешь смело прыгать в койку, когда захочешь.

— Вот именно, когда захочу и с кем захочу, — фыркнула Элеонора. — Я сейчас желаю танцевать, а не ублажать этого потного болвана!

Девчонка отбросила табурет и заскочила на стол, сметая ногами посуду. Вообще у нее был такой бзик. Выпила — душа на распашку, развеселилась и на стол. Танцы, пляски, стриптиз! Безбашенная…

— Одесситка! А ну, марш со стола! — дал ей команду майор Зверев.

Но деваху было не удержать. Она пнула ногой по протянутым рукам Степанцова, поддела туфлей пепельницу, из которой в полете посыпались серым дождем пепел, окурки, спички. Задрала юбку, демонстрируя просвечивающие трусики.

— Ах, ты, стерва! — рявкнул пьяный Зверев. Он схватил танцоршу за руку и, чуть притянув к себе, влепил звучную пощечину. Девица упала вниз со стола, ударившись задницей об пол. Ушиблась она не сильно, так как успела сгруппироваться в полете. Эх, не будил бы он лучше лихо, пока оно тихо! Элька в юности была чемпионкой республики по каратэ, о чем пьяный майор не подозревал. (Узнал он об этом только на следующий день в санчасти, где приходил в себя). Не успел майор опомниться, как получил мощнейший удар ногой в лицо, а затем двумя ногами в грудь. Ему еще повезло, что она не одела туфли на шпильках. Одесситка метнула табурет в голову строевика и нанесла удар кулачком по печени. Боченкин, охнув, свалился. Оркестрант шустро забрался под стол, не желая подставлять физиономию. Степанцов на мгновение схватил Эльку за руку, но тут же получил удар локтем в зубы и пяткой промеж ног. Кто метнул бутылку в окно, кто снес, убегая, двери с петель — точно неизвестно. Штабным досталось по первое число.

Гамаюн сопровождал рассказ о случившемся поглаживанием опухшей щеки и лилового фингала под глазом.

— Вот так посидели, отметили орден. Порезвились, размялись, — грустно закончил «ЦБУшник» свою «сагу».

— Борис Петрович! А не знаешь случайно, где моя тельняшка, горный костюм и пистолет? — поинтересовался я, роясь в чемодане.

— Наверное, у Степанцова. Кроме него, взять некому. Он «стволом» хвалился: автоматический, четырнадцать патронов! Генеральский пистолет! Езжай на Суруби, попробуй забрать. Но он не отдаст, не признается.

— Н-да! А Зверев соответствует своей фамилии! — недобро усмехнулся я. — Зачем девку-то в ухо звезданул? Если бы не это, то она бы комнату нам не разгромила!

— Дурак — он и есть дурак! Кто спорит. Он как выпьет лишнего, постоянно драться лезет. Ну ладно, с мужиками, а тут — баба! Эх, ты бы видел, замполит, его лицо! Картина — «ужасы войны». Зайди к нам в комнату, взгляни!

— А что его выписали из санчасти? Так быстро? Повезло. Надо было отделать покрепче.

— «Зверюга» вынужден работать. Он в полку за начальника штаба оставался. Тут комиссия из Ташкента прибыла. Официальная версия: свалился в темноте на камень, проверяя ночью караул.

— А Элька, как она?

— Да что с ней станется, — вздохнул Гамаюн. — Избила четырех мужиков и дальше пьянствовать отправилась в компании со «стюардессой». Я велел солдатам немножко прибраться в комнате. Стекла, мусор, окурки вымели, но кто будет окна стеклить и дверь вставлять, не знаю. Разбирайся со Зверевым. Он драку затеял.

Позднее комбат шуганул штабных, тогда окна и дверь быстро вставили.

***

Через неделю в полк заявился с дороги Степанцов. Я его поймал в столовой и, прихватив за локоток, сказал пару ласковых.

— Никифор! Как ты смеешь материть старшего по званию? — возмутился майор.

— Саня! Ты почему без спроса взял мои вещи? Роешься в чужих чемоданах, воруешь пистолет трофейный! Коран верни и все остальное тоже!

— Я?!! Да. Иди ты к черту! Докажи! Я ничего не трогал у тебя. Замполит, тебе это приснилось! — нагло улыбнулся майор.

— Сашок, не зарывайся, я ведь тебя и на дороге достану! Отдай по-хорошему. Обещаю, хуже будет.

— Старлей, иди проспись, съешь таблетку от болей в голове. Перегрелся на солнышке, наверное! — нахально ответил Степанцов и ушел.

— Ну, что ж, обижайся на себя! — крикнул я ему в спину.