Контрудар

— Ну, например, чем вы занимались в Швейцарии с конца 1990 и до конца 1991 года?

— О, это была интересная эпоха! — на лице Верхотурова не дрогнул ни один мускул. Мой вопрос совершенно не озадачил его. — Мы тогда вели переговоры с музеем в Женеве, где партийное руководство от имени института Марксизма-Ленинизма планировало выкупить особо ценные раритеты из архива Фридриха Энгельса. Поскольку я работал инструктором отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС, я был направлен в Женеву в качестве старшего группы ученых из института.

— Вам удалось выкупить архивные ценности?

— Ну, знаете, из того, что нам показали, мы нашли только несколько экземпляров ранних работ Энгельса, заслуживающих внимание специалистов-историков. А все остальное — не стоило тех затрат, которые предполагалось сделать для приобретения раритетов. А потом, мы выяснили, что ряд документов и рукописей уже хранятся в институте, а те, что нам показали, выглядели сомнительно.

— Евгений Александрович, — неужели для того, чтобы выкупить редкости понадобилось жить в Швейцарии почти год? — не унималась я, внимательно наблюдая за реакцией Верхотурова. Он по-прежнему был спокоен. Казалось, что его женевская одиссея на самом деле носила самый мирный, научный характер.

— Дело в том, что нам еще предстояло работа в архивах, а это, если вы знаете, дело не одного дня. Как раз тогда готовился какой-то юбилейный выпуск Ленинского сборника, где и предстояло впервые опубликовать эти документы. А что это вас так привлекла Женева? — Верхотуров наигранно прищурил глаза, так словно в них попали струйки сигарного дыма.

— Давайте рассуждать логически, — предложила я, — когда мы впервые встретились с вами, вы предположили, что охоту на вас затеяли таинственные боссы некоей организации, которую вы назвали «Красной бригадой». Так?

— Да-да, я припоминаю, но еще в тот раз я сказал, что это бред.

— Тем не менее, этот бред был единственным объяснением того, что на вас охотится наемный убийца.

— Ладно, допустим, ну и что? — глаза Верхотурова заметно стали бегать. Он быстро налил себе коньяк, ткнул остаток сигары в пепельницу и как-то зло глянув в мою сторону, немедленно выпил.

— Если допустить, что вас действительно заказали «Красные бригады», то они должны были иметь очень веские причины для того, чтобы подписать вам смертный приговор…

— Мои успехи в бизнесе и спорте! — почти крикнул Верхотуров. — Вот что не дает покоя тем, кто желает России разорения.

— А теперь давайте сделаем еще одно предположение. Не собираются ли «Красные бригады» отомстить вам за золото партии?

Я ожидала, что реакция Верхотурова на мой провокационный вопрос будет самой бурной, но я ошиблась. Верхотуров, похоже, ждал моего вопроса, но для него это был не самый страшный вопрос!

— Золото партии? — переспросил он. — Александра, пост инструктора отдела агитации и пропаганды ЦК партии ни с какого боку не предполагал его допуска к партийной кассе. Если подобными вещами кто-то и занимался, так это было не ниже уровня члена политбюро ЦК и высшего генералитета КГБ СССР. К этому темному делу, специально раздуваемого прессой, я не имею никакого отношения. И вообще я не понимаю, о чем вы? Причем здесь золото партии и бизнесмен Верхотуров?

— Я пыталась только выстроить версию для того, хоть как-то объяснить поведение убийцы.

— Это неудачная, мертвая версия, — сказал как отрезал Верхотуров. — Вы лучше расскажите о ваших успехах. Вы напали на след киллера?

— Да, я видела его, то есть ее…

Баба?! — лицо Верхотурова стало багровым. — Что же вы молчали! Я немедленно прикажу поднять на ноги всю охрану, они перевернут вверх ногами весь этот сраный городишко!

Похоже, что Евгений Александрович утратил так украшавшие его хорошие манеры и теперь едва не срывался на банальный мат.

— Простите, Евгений Александрович, но если вы поступите именно таким образом, то все дело будет испорчено. Специалист или заляжет на дно, или его сменит другой— дублер, которого не видели ни вы ни я. Сейчас меньше всего нужно делать резких движений, его бдительность необходимо усыпить, — мои слова, похоже, подействовали на Верхотурова отрезвляюще. Он Предложил мне еще немного вина, себе же налил коньяк и стал по старой привычке медленно прогуливаться вдоль стола.

В это время у меня зазвонил мобильный телефон.

— Простите, — я отошла немного в сторону. Звонил отец! Он просил, чтобы я немедленно приехала к ним домой-с мамой беда. Излагать какие-либо подробности, папа отказался, сославшись на то, что это не телефонный разговор. — Евгений Александрович, я должна немедленно ехать, — обратилась я к Верхотурову, — у меня с мамой какие-то проблемы. Давайте мы с вами поговорим в следующий раз.

— Да-да, я все понял, — рассеянно ответил Верхотуров, — номер моего телефона вы знаете, я приму вас в любое время. Если вам нужна моя помощь-звоните. Врачи, лекарство— все что нужно.

Глаза его блуждали где-то далеко. Я была рядом, но он не замечал меня. Для него я перестала существовать как отработанная деталь, как женщина, ставшая ненужной.