Контрольный выстрел

— Если честно, я не успел вглядеться, — ответил после короткой паузы Хромов. — Те, что были в камуфляже, — высокие, здоровенные, как и положено омоновцам. А у того, кто был в форме лейтенанта, светлые волосы и усы. Да и ростом он гораздо ниже их. Может, метр семьдесят или вроде того. Но что меня окончательно добило — это машина! — Хромов стукнул кулаком по ладони. — Самый обычный милицейский «уазик»! Даже написано на нем — «Ми-ли-ци-я»!

— Номер не запомнили? — вскользь бросил лейтенант, продолжая писать.

— Нет, конечно. Не думал я, что он может пригодиться! Надо же… козлы вонючие!

— Разберемся! — процедил лейтенант. — Что было потом?

— Игоря Сорокина, одного из патрульных, я хорошо знаю — в школе вместе учились. — Хромов снова стал массировать запястье. — Ему известно, что ночью в магазине всегда включено дежурное освещение и что на вахте я или кто-то из наших. А в этот раз, когда они проезжали мимо, свет не горел. Наверняка грабители выключили, чтобы с Невского их не заметили. Патруль сюда, а дверь не заперта. Они сразу в подсобку, а в коридоре, у трубы, я. — Хромов дождался, когда лейтенант закончил писать, и добавил: — Обо всем этом они мне сами рассказали…

— Та-ак! — Милиционер пробежал глазами протокол и протянул его Хромову вместе с авторучкой. — Вот здесь пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Ниже поставьте число и распишитесь.

Он подождал, пока Хромов сделает все, как положено, потом убрал протокол в коричневую папку на молнии.

— Теперь можете говорить хоть до вечера! — Это было уже сказано в мой адрес.

Я жестом велел Хромову сесть во второе кресло, что он и сделал, а лейтенант встал из-за стола, сунул в нагрудный карман авторучку и, не сказав ни слова, ушел, оставив нас вдвоем.

Глава 45. Психологический прессинг.

Некоторое время мы молчали. Я курил. Хромов машинально потирал руку и постоянно шмыгал разбитым носом.

— Алле Лебедевой звонил? — спросил я, барабаня пальцами по журнальному столику.

— Сразу после тебя! — кивнул Хромов.

— Ну и как, обрадовалась?

— Сначала ахала, охала и все причитала: «Боже мой, Господи!» Потом бросила трубку. Скоро, наверное, явится…

— Ничего удивительного! Сюрприз малоприятный…

Я помолчал, поднялся с кресла, подошел к сейфу, постоял, потом стал ходить по кабинету взад-вперед и наконец остановился возле Хромова.

— Значит, в этом ограблении ты ни с какого боку не замешан. Я тебя правильно понял?

— Что-о-о?!

Секунду мне казалось, что охранник вот-вот бросится на меня с кулаками, но он почему-то вдруг обмяк и перевел взгляд на распахнутый сейф.

— Что слышал!

— Я действовал согласно инструкции, — затараторил Хромов. — Если это можно расценить как преступление — валяй, дожимай…

— Ты меня не жалоби, я не опер. И в милиции не работаю, поэтому спрашиваю тебя в приватной беседе: есть что-либо такое, о чем ты не упомянул в своих показаниях? Подумай хорошенько. Предупреждаю: у меня мало надежды на наш славный угрозыск, но есть личное мнение, основанное на опыте предыдущей работы. А звучит оно следующим образом: нашу уважаемую госпожу Меркулову, директора ювелирного салона «Кристалл», следовало бы основательно пощупать. Надеюсь, скоро мне предоставится такая возможность. Парочка не совсем деликатных приемчиков поможет развязать ей язык. Следующим — по очереди, но не по значению — идешь ты, мой дорогой. Если виноват — расколешься, если нет…

Я сделал несколько шагов по кабинету и вновь навис над Хромовым.

— Словом, серьезность случившегося ночью в магазине дает мне, шефу секьюрити, свободу действий. Не думаю, что Такарский, потерявший, в связи с этим ограблением, миллионы, сочтет меня слишком жестоким, а ты или Кира Никитовна побежите в милицию жаловаться на грубое обращение. Там люди ушлые — сразу сообразят что к чему и ввязываться в чужие разборки не станут. — Я наклонился к охраннику и, выделяя голосом каждое слово, добавил: — Пойми, дурила, твое здоровье сейчас никого не интересует. Уедут менты, я начну с тебя стружку снимать. Или покалечу и уверую в твою невиновность, или заставлю говорить правду! Понимаешь, не люблю я получать втыки от начальства, так что найти виновного для меня — дело чести! Ну, что смотришь? Я не шучу. Кстати, ты детишек любишь? Могу сделать так, что их у тебя никогда не будет. А могу так отбить почки, что будешь целый год кровью мочиться! Выбор за тобой. Хочешь, начнем прямо сейчас?

Я отступил на шаг и состроил зверскую гримасу, в душе ругая себя всеми последними словами. Ведь все, что я только что сказал Хромову, чистой воды голый понт. Но теоретически этот парень и впрямь вполне мог быть сообщником грабителей. Однако доказать это на практике будет чрезвычайно сложно. И начинать следовало с психологического давления. Неважно, виновен Хромов или нет. Главное заставить его испугаться так, чтобы у него не осталось ни малейшего сомнения — допрос с пристрастием состоится. И расколоться придется.