Контрольный выстрел

— Все дело в Сталкере, — уточнила Лика. — Вообще-то его зовут Олег, но он откликается только на это прозвище. Говорит, привык к нему еще со службы. Этот неандерталец один раз переспал с Элькой и сразу втрескался в нее по уши. Он никого не подпускает к ней на пушечный выстрел, если только дело не касается работы. Она не любит о нем говорить, но однажды проболталась, будто когда-то Сталкер воевал в Анголе и был командиром отряда — что-то вроде немецкой «зондеркоманды» по уничтожению повстанцев. Позже, в неполные сорок, получил подполковника, ушел в отставку и переехал в Питер из какого-то Мышкина, а может, Кошкина… Чем сейчас промышляет — непонятно, но в деньгах не нуждается. Зверь, а не мужик!

— Если этот Сталкер так плотно пасет Элеонору, тогда почему позволяет принимать участие в тусовках, вроде той, на которой мы имели честь присутствовать вчера вечером?

Я, естественно, утаил от Лики эпизод с номером мобильника Элеоноры, который она мне украдкой сунула.

— Очень просто! Не может же он двадцать четыре часа в сутки находиться рядом с Элькой. У него тоже есть дела. Порой он исчезает на сутки, иногда на неделю, но всегда возвращается к ней. Между прочим, Элеонора может себе позволить легкий флирт, но более продолжительные отношения со всеми вытекающими последствиями… — Лика запнулась. — Словом, претендентам на Элькины прелести приходится очень даже считаться с наличием Сталкера.

— Да брось ты, Лика! — отмахнулся я. — Не нашелся, видимо, еще настоящий претендент на ее руку, а Сталкер здесь ни при чем. — Я вдруг вспомнил, как извивалась Элька в объятиях Красавчика, когда мы с Алексом пытались пришить его с чердака соседнего дома.

— Ты меня удивляешь! Хочешь поставлю видеокассету, где изображен день рождения братьев Белых в бане у Красавчикова? — предложила Лика. — Меня там не было, а Элька была. И, как ни странно, вместе со своим Сталкером хотя он не любит шумных мероприятий. Вообще терпеть их не может! Но почему-то поехал. Пирушка была года полтора назад. Снимали Красавчиков и Пуйколяйнен.

— Ладно, уговорила! Ставь! Взгляну ради любопытства!

Лика нашла кассету, вставила ее в видак, взяла пульт. На темном экране телевизора вспыхнула цветная картинка. Подсвеченный бассейн с голубоватой водой, отбрасывающей на стены серебристые блики. На кафельном бортике стоит уже знакомая мне толстозадая супруга Пуйколяйнена и улыбается, обнажив тридцать два зуба из металлокерамики…

— Я снимаю, давай прыгай! — раздался за кадром голос муженька, и камера чуть дрогнула. — Але гоп! Ты что, так и будешь стоять как столб?

— Боюсь… Вода, наверное, ледяная…

Из-за спины появляется ухмыляющаяся физиономия Красавчикова с густой щетиной на скулах и подбородке. Наверное, не брился целую неделю! Вот он прижимает палец к губам… Подходит к застывшей на краю бассейна жене Пуйколяйнена, резко толкает ее в воду.

Душераздирающий крик, гогот двоих мужиков, плеск взметнувшейся воды. Вот хозяйка свадебного салона всплывает, но ее силуэт размыт… Понятно! Линза видеокамеры залита водой…

Спустя мгновение на экране появилась полутемная парилка с мужиками в простынях на деревянных скамейках. Снимал, похоже, Красавчиков. Голый мордастый толстяк охаживает себя веником на полке под самым потолком, кряхтя от удовольствия. А это кто? Именинники? Братья Белые? Точно!… Сидят и потягивают пивко из банок. Похожи как две капли воды. Оба длинноносые и черные. — Боря и Миша, — пояснила Лика. — Близнецы. Празднуют в кругу близких друзей день рождения. Ты их знаешь?

— Если не ошибаюсь, эти пацаны сейчас отбывают десятилетний срок за разбойное нападение на инкассатора. Чудом выжил мужик. Три месяца в реанимации провалялся…

Я в упор посмотрел на Лику.

— Ну да! Тогда у них с Красавчиковым был общий бизнес, — объяснила она, — но потом, как обычно, что-то не поделили и разбежались. Смотри, сейчас в парилку войдет Сталкер.

Я последовал ее совету.

Глава 42. Объект опознан.

Раздался скрип дверных петель, а затем перед объективом возникла широченная спина и мясистый носорожий затылок.

В глубинах моей памяти ворохнулось воспоминание. Знакомый силуэт.

Обернутый до пояса простыней незнакомец поднялся на две ступеньки, повернулся лицом к камере и, положив на деревянный полог дощечку, сел, вытянул ноги. Затем бросил равнодушный взгляд в камеру, а точнее, на Красавчикова.

И я его узнал!

Здесь не могло быть ошибки — особи с такими просящими кирпича физиономиями, косой саженью в плечах и зловеще-тяжелым взглядом встречаются, к счастью, не часто.

На вид ему можно дать лет сорок, размышлял я. Крепкий, мускулистый торс… Длинный широкий шрам под левым соском. Три ямки от пулевых ранений. Впечатляет! Красавчиков снимает крупным планом лицо… Оспины на коже. Словно черти горох молотили, говорила моя бабушка. Оспой, что ли, болел? А может, в танке горел?

В парилке сразу стало тихо. Толстяк Пуйколяйнен перестал крякать. Братья Белые вскоре выскочили из кадра. Ушли, стало быть…

— Олег! — крикнул Красавчиков. — Изобрази улыбочку на память! Ну-ка…