Контрольный выстрел

Моим французским друзьям к тому же не оставалось идеологической позиции, с устойчивой, солидной платформы которой можно было оппонировать существующей Системе. Если их предшественники сюрреалисты (Бретон, Элюар, Арагон) или Пикассо могли опериться, пошли к коммунистам, а такие культурные фигуры как Селин или Дрио ла Рошель, — к фашистам, то ребятам из L' Idiot некуда было идти, не на что опереться чтобы превозмочь индивидуальное бессилие. Левая идеология подвергалась атакам все 60-е и 70-е годы (в 1977 году активно атаковали «Новые философы» во главе с Бернаром Анри Леви, опубликовавшем «Варварство с человеческим лицом»), а впоследствии рухнули вместе с СССР. Фашизм же, — идеология очерненная и сама себя скомпрометировавшая, не была привлекательна. Ну совсем не была. К «лепенизму» — умеренному современному варианту крайне правой европейской идеологии — работа чудовищно тяжелая. Мы пытались сварить вместе две. Нам не дали. Нас разгромили.

Подведем итоги. Культура обществу более не нужна. Автор в ранге творца и указателя дороги — не нужен. Якобы он вызывает слишком много проблем. Всегда существует к тому же опасность что matre завести не туда. Индивидуальная критическая мировоззренческая позиция не индивидуальна, она — массова. Цивилизация безлична. Она производит продукты одноразового пользования. Вот таким мне представляется ответ на вопрос: почему перевелись Властители Дум?

Именно сейчас их нет. Но та ситуация о которой я говорил была. И продержалась лет тридцать. Так только что было, но уже не есть так. Мир вокруг сдвинулся одним рывком с точки кажущегося спокойствия, где он пребывал лет тридцать. Я вижу развалины Мировых Торговых Центров в Нью-Йорке, я вижу яростные толпы мусульман, я вижу флаги антиглобалистов. Им нужны новые matre a pensee (Пока что они пользуются старыми, всеми сразу, как о том свидетельствует состав антиглобалистской коалиции).

О себе: я безусловно культовый писатель. И безусловно властитель дум (Ни о каком кокетстве, в моем случае не может идти и речи. Тюрьма — подтверждение моей серьезности. Статьи по которым меня обвиняют: создание незаконных вооруженных формирований и план вторжения на территорию сопредельного государства Казахстан, не стыдно предъявить и Степану Разину). Но я сформировалсян6а таком сложном стыке исторических и культурных ситуаций, что я глубоко нетипичен, — очень большое исключение просто редкий мутант. И родился я в исторически культурно отсталой стране и формировался кособоко и привольно в диких условиях без запретов и ограничений в культурно-социальном климате трех стран. У меня бывало ранее такое впечатление порой, как у Ги Дебора, что я последний в своей расе. Очень надеюсь, что это не так. Я сумел унести из «L' Idiot» священный огонь, который раздул в газете «Лимонка» и там, меж ее страницами, я вижу вон они, появляются великолепные осатанелые физиономии воспитанных мною новых варваров, Новые Беспрецедентные Полчища.

У них нет других отцов, кроме меня. На свои вопросы они получают ответы только у меня. Это и есть — быть властителем дум. Властвовать думами. Вы, конечно, можете меня сгноить, но Ваши дети, которых я воспитал — уроют Вас. Это не Ваши дети, но мои, я отобрал у Вас Ваших детей. Ибо Вы недостойны.

Живущие в разные времена

В общей талантливости французы порою уступают другим нациям. Но в искусстве понимания у французов есть чему поучиться. Возможно наследие картезианства (по имени философа Рене Декарта) объясняет их умение понимать. Не берусь судить но несомненно французы умеют отлично разложить любую проблему по полочкам и таким образом понять ее. Живя в Paris, я посетил немало семинаров и искренне учился у моих французов. Русское образование косное — оно как стоячее болото. Оно не учит понимать, это догматичное отгружение определенного продукта, самосвалов тупых, грубых знаний. А француз выходит перед аудиторией, говорит, вот я предлагаю несколько следующих тезисов для обсуждения и все дружно разбираются.