Контрольный выстрел

Комната была отделана карельской березой и финской фанерой под мореную неструтаную доску. Стол и стулья-кресла вырублены из могучих пней. Пол устилала дорогущая синтетическая солома, которая обильно источала запах хвои. Одна из стен имела окно, занавешенное тяжелой шторой. Как я понял, отсюда можно было наблюдать за происходящим в стрип-баре. Подиум, столики, кабинки — все просматривалось как на ладони. Отодвинув штору, я посмотрел в дал. И еще одна стена укрыта шторой, но что там, я не рассмотрел, потому что в это время меня окликнул Жорик.

— Присаживайтесь, — сказал Костыль. — Посидите пока, поговорите. Я вам мешать не буду. На пять минут отлучусь по делам и вернусь. Сэн все принесет, так вы не стесняйтесь. Отдыхайте. — И он, притушив регулятором свет почти до минимума, вышел.

Мы не успели перекинуться и словом, как появился Сэн с двумя другими поварами. Стол во мгновение ока был уставлен всякой снедью и бутылками. Неведомо откуда зазвучала изысканная классическая музыка.

— Пасалиста! Кусайте! — протараторил Сэн. — Спасипа! Дасфитаня! Сафите если сто! — и смылся вместе с помощниками.

Пять минут, обещанные Жориком, несколько растянулись. Он вернулся часа через полтора. Непрестанно морщил лоб и озадаченно поджимал губы. Присев за стол, долго молчал, о чем-то раздумывая. Я не мешал ему сосредоточиться.

Сашка с матерью категорически не желали со мною разговаривать. Держались особняком, перешептываясь друг с другом. Вадик протрезвел после утреннего возлияния и теперь, сжимая голову руками, горестно восклицал:

— Что же будет?! Я пропал! Козел. Он, видите ли, пропал. А я?

— Ты вляпался в неприятную историю, — произнес наконец Костыль.

— Догадываюсь, — невесело усмехнулся я.

— Нет, не догадываешься, — возразил он и как-то странно посмотрел в сторону Вадика, который по-прежнему вполголоса сокрушался по поводу своей неудавшейся судьбы и конченной жизни.

— Что ты имеешь в виду? — Я позволил себе налить в рюмку немного коньяку и, выпив, закусил долькой грейпфрута.

— Какую работу ты выполняешь у этого борова? — Жорик вновь взглянул на сидящего чуть в стороне Вадика.

Мне пришлось напрячься, чтобы выговорить мудреное название своей должности в соответствии с записью в трудовой книжке.

— Я спрашиваю о реальных обязанностях, которые тебе приходится выполнять! — немного раздраженно сказал Костыль. — Меня не интересует, что там у тебя в бумажках записано! Ты у него телохранителем, что ли?

— Не совсем так. Принимаю участие в решении некоторых спорных вопросов.

— Бардак! — Костыль вспылил, не стесняясь своих эмоций. — Что хотят, то творят! Совсем охамели люди!

— А в чем дело-то?

— Да кто ты в Питере, чтобы решать вопросы?! — буквально заорал на меня Жорик. — Кто тебе давал такое право?! Ты мент? Или ты в законе?! Или бригадир за тобой стоит?! Это в твоем сраном Афгане можно было голой жопой на пулемет бросаться!..

От последних слов меня передернуло. Я вскочил с места. Но Костыль лишь небрежно махнул в мою сторону рукой.

— Сиди уж! Робин Гуд! Существуют жесткие правила игры. Всяк сверчок знай свой шесток. А тебя куда занесло?!

— Да чего я особенного сделал-то?! За Вадика заступился. Велико хамство!

— Ладно. Слушай сюда, — уже спокойно проговорил Костыль. — Я тебе сейчас кое-что расскажу про этого… Вадика.

Тот съежился, вжал голову в плечи и замер без движения. Меня, естественно, насторожила такая его реакция на слова Жорика. Костыль продолжал:

— Ты мне рассказывал по дороге, что этот, — он кивнул на Вадима, — из Москвы пойло гоняет, которое там производят по его рецептуре?

— Ну, — подтвердил я.

— Лапшу он тебе повесил, милый ты мой. Водяру под Питером творят. Спирт технический ржавой водой разбавляют. Так я говорю?! — Костыль с угрозой посмотрел на Вадика, и тому ничего не оставалось, как только кивком головы подтвердить истинность его слов.

— Ты ж мне говорил, падла, что все чисто! — закричал я на своего шефа. — Ты ж уверял меня, что водка не самопальная! Да я бы в жизни с тобой не связался, сучара! Да я… — у меня перехватило от возмущения горло.

Костыль спокойно закурил.

— Брось кипятиться, — сказал он мне. — Не в том беда, что пойло отрава. Это я так, к слову сказал. Чтоб ты понял, с кем дело имеешь. Тут другая заморочка. Вадик твой решил работать, никому не отстегивая. А так не бывает. И, смею тебя заверить, не будет никогда. Как ты думаешь, где я пропадал эти полтора часа?

— Не знаю, — пожал я плечами.