Контрольный выстрел

«Ничего, — подумал мельком Турецкий, — мы тоже умеем выступать в жанре застольной пародии, пусть не сильно носы задирают эти белодомовские вершители чужих судеб». Но Олежка, стервец, лишь расхохотался:

— Ну ты, Сашка, молоток! Не ожидал от тебя, старик! Только ты не злись, не надо, мы ж с тобой рядом целую жизнь прожили, и я тебя, честное слово, искренне люблю, чертяку. Не веришь?

— Верю, — вздохнул Саша.

— Ну хоть это, слава Богу… Итак, если желаешь, насчет твоих киллеров. Ты понимаешь, я же не в прямом, а некоторым образом в переносном смысле… И еще учти, это лишь мой личный опыт, продукт, так сказать, сугубо личных наблюдений и размышлений.

В этот момент прозвучала негромкая мелодия. Олег обернулся и поднялся.

— Извини, был сигнал, что блюдо готово. Надеюсь, ты ничего не имеешь против легкого шашлычка из телячьей вырезки?

— Чи-во-о?.. — Турецкому едва не стало худо.

— Таво, чиво слыхал, — развеселился Олег. — В Пицунде бывал?

— Я, брат, СССР как свои пять пальцев изучил. Это теперь…

— Про «теперь» можешь не вспоминать, — перебил он. — Ресторан напротив автобусной остановки помнишь? Там еще органный зал неподалеку.

— Насчет органа и вообще музыки — это тебе Ирка может рассказать. А ресторан — это по моей части. Был там, помню, местный поэт, довольно известный, говорят, в стране, Ваня Тарба. Он же у них, у абхазов, и профсоюзным лидером тогда считался. В общем, были у меня к нему дела, а когда мы закончили, он меня вот этим твоим шашлыком в «Пацхе» той угощал… Я бы вам всем уже за одно это яйца бы поотрывал. Надо же, такую державу развалить!

— Саша, лопай шашлык и не лезь в высокую политику, а то как раз и лишиться того самого, понял? Ну как мясо?

— Божественно! Но в Пицунде… — Шашлык сам таял во рту, Саша действительно уже забыл его вкус и запах. А сейчас вдруг, словно наяву, возникли и шелест пальм, и специфический, истинно пицундский запах влажной земли, морской соли и душноватого жаркого самшита. И еще — постоянно рассыпанных повсюду пряностей. Нет, это незабываемо. Вчера была Родина, а сегодня — заграница, вроде далекой Югославии, где уже шла и снова надвигается война. Турецкий жадно накинулся на шашлык и понял наконец, почему ему плохо: он ведь ничего не ел со вчерашнего вечера. А мозгам без подкормки очень трудно.

Олег с усмешкой наблюдал за ним, а сам лишь крохотный кусочек мяса и осилил. На укоризненно-вопросительный взгляд гостя прореагировал соответственно:

— Ешь и не обращай внимания. Меня ж в отличие от тебя кормят врачи, давление каждый день измеряют, в рот заглядывают и в задницу — заботятся, одним словом. Переходи ко мне, и у тебя такой же режим будет. И печку эту, — он небрежно кивнул через плечо, — организуем. Не уговорил еще?

— Поглядим, — ответил Турецкий с набитым ртом. — Между прочим, ты, Олежка, извини мою наглость, я тебя от государственных-то дел не шибко сегодня отвлекаю?

Он лишь дернул щекой и махнул ладонью.

— Обойдутся. А дел, в том числе и государственных, у меня всегда хватает. Не бери в голову. Ешь, а я уж, так и быть, познакомлю тебя со своими наблюдениями… Я рад, что тебе нравится, наливай себе, я пока передохну немного… Ну, слушай…

Олеговы наблюдения были любопытными. Но еще большую ценность они имели по той причине, что автором их являлся ведущий советник Президента по борьбе с преступностью и коррупцией, начальник межведомственной комиссии при Совете безопасности. Об этом тоже стоило подумать. Не сразу, конечно, не сейчас, прямо тут, за столом, а после, на досуге. Подумать и сделать выводы. Какие? А это зависело от того, как Саша мыслил свою дальнейшую жизнь. Свою. Семьи. С кем планировал жить дальше — в каком окружении…

Итак, по убеждению Олега, весь мир сегодня захлестнула криминально-политическая волна, вызванная необходимостью экономического передела планетарного масштаба. Наша держава тоже не осталась в стороне от этого всемирного процесса. Семидесятилетняя власть партийно-государственного аппарата имела в своей основе все ту же мафиозную структуру с крестными отцами на вершине пирамиды. Не важно, кто ими были — Ленин, Сталин или Брежнев. Сперва шло накопление капитала, а теперь страна подошла к необходимости передела.