Контрольный поцелуй

– Чего ж тут непонятного, – пояснил собеседник, – браткам надо часть отдавать, гаишникам, да еще иногда патрульные привязываются, вроде не их дело за порядком на дорогах следить, а туда же, сволочи, менты поганые…

Еще у него несколько раз отбирали всю выручку.

Однажды из шикарного джипа вылезли четверо и отняли пакет, в другой раз Павлик нечаянно залез на чужую территорию и опять поплатился заработком. Так что теперь он стал умный и, набрав рублей двести, прячет их в укромном месте…

– Погоди, погоди, – прервала я поток информации, – что значит «чужая территория»?

– Моя зона от бистро вон до того поворота, – пояснил нищий, – а дальше двое других стоят – Серенька и Мишка. На пару работают. С ними лучше не связываться, чеченские ветераны, убьют и не чихнут, полные отморозки. Еще ниже дед Степан орудует, тот хоть и старый, но тоже больно дерется…

– И что, вы никогда не конфликтуете?

– Не-а, – помотал головой Павел, – у каждого свой кусок. Петрович все время присматривает, ему скандалы на дорогах не нужны. Вон Петька начал права качать, мол, у кукольного театра больше подают, там мамаши жалостливые с детьми ходят, а у него возле «Красных Ворот» только приезжие, из них копейки не выжмешь! Ну и что?

– Что?

– Машина сбила, и все.

– А Петрович кто такой?

– Старшой.

– Как это? – оторопела я.

– Говорю же старшой, территории распределяет, деньги браткам дает, посторонних на дорогу не пускает. Думаете, так просто можно взять и начать по проспекту с протянутой рукой бегать? Ха! Тут бы не протолкаться было от желающих. А чем больше просят, тем меньше подают!

Он принялся энергично поедать пельмени. Я молча переваривала полученную информацию.

– Наверное, и в метро свой Петрович есть?

– Конечно, – не удивился собеседник, – точно не знаю, но думаю, как у нас.

– Как же в нищие попасть? – вслух подумала я.

Павлик засмеялся.

– Да встань на углу и руку вытяни, тут же кто-то из смотрящих подскочит!

Я глядела, как он ловко подлизывает капли сметаны с тарелки, и смутные мысли начали шевелиться в голове, пока еще неопределенные и неоформившиеся.

Павлик быстро доел оставшуюся еду и умчался на заработок. Мне захотелось пить и, купив бутылочку лимонада со странным названием «Медовуха», выпила ее, уже сев за руль. Честно говоря, новинка не понравилась – вкус странный и почему-то отдает дрожжами.

Бросив пластиковую емкость на соседнее сиденье и пользуясь тем, что пробка на дороге рассосалась, заторопилась к повороту на Тверскую.

Через пару минут в голове стало происходить что-то странное. Сначала сильно зашумело в ушах, потом отчего-то зазвенело. Гул Садового кольца отодвинулся, и окружающее как бы занавесилось белой стерильной марлей. Я потерла виски, может, давление упало? На всякий случай сунула в рот кусочек сахара, но испытанное средство не помогло. Так, надо парковаться. Но тут раздался голос: «Вольво» шестьсот двадцать пять КЕ, немедленно остановитесь!» Выполняя приказ, я нажала на тормоз, машина замерла.

– Чего посреди дороги раскорячилась, отъехай к краю, – велел патрульный.

– Сами велели немедленно встать, – попробовала я огрызнуться, с удивлением чувствуя, как тяжело ворочается во рту ставший почему-то каменным язык.

Постовой внимательно поглядел на меня, подергал носом и радостно, просто сияя от счастья, констатировал:

– Пьяная!

– Да вы что! – искренне возмутилась я, с трудом поднимая тяжелый, как бетонная плита, язык. – Да я вообще не пью, а уж за рулем в особенности.

– «Вообще не пью», – передразнил гаишник и ткнул пальцем с грязным ногтем в бутылку из-под «Медовухи»: – А это чего?

– Лимонад, – начала бормотать я, ощущая, как тяжелый дурман заволакивает голову.

Красномордая физиономия гаишника как-то странно начала кривиться во все стороны, глупый смех вырвался из моей груди.

– «Ситро», значит, – издевался милиционер. – «Буратино»…

– «Айрн-Брю», газировка для взрослых, – радостно подтвердила я, и свет для меня померк.

ГЛАВА 28

– Дарья, – послышался голос Александра Михайловича, – открой глазоньки, алкашка убогая.

Я тихонечко пошевелила веками и поморщилась. Свет резал как нож.

– Ну давай, давай, – одобрил приятель.

Я отважно раскрыла глаза и увидела лицо полковника, нависающее в двух сантиметрах от моего носа.

– Ну, – грозно заявил он, – рассказывай, как дошла до жизни такой?

Голова отчаянно болела, во рту все пересохло, и желудок противно сжимался аж у самого горла.

– Дай тазик, – измученно прошептала я, затравленно поглядывая на полковника.

– Может, еще какавы с медом? – вызверился этот негодяй.

Представив себе сочетание данных продуктов, я чуть не умерла.

– Меня тошнит!

– Носи с собой гигиенический пакет, пьяница! – продолжал злобиться приятель, но, увидав мою беспомощность, все же сжалился. – Женский туалет прямо по коридору.

Кое-как приняв вертикальное положение, понеслась по вытертому полу.

Через десять минут сделалось легче, и я стала разглядывать свое отражение в кривом зеркале. Интересно, моя морда лица на самом деле такая?