Контрольный поцелуй

Лифт поднял меня ввысь, и я уперлась носом в стеклянные двери с четырьмя звонками. Интересно, в какой квартире находится нужный персонаж?

Я ткнула пальцем наугад. Створка распахнулась, и я вошла в длинный холл, заставленный велосипедами, коробками и старой мебелью. На лестничную клетку глядели четыре одинаковые, обитые черным дерматином двери. Одна распахнулась, и на пороге появилась личность, при виде которой я почти потеряла сознание.

В проеме, закрывая собой почти все свободное пространство, стоял звероподобный мужик явно «кавказской национальности». По причине теплой погоды он не надел ни майку, ни рубашку, и взору открылась поросшая черными волосами жирная грудная клетка. В зарослях виднелась татуировка – какие-то лица и надписи. Хозяин почесал огромной рукой плоскую, почти бритую голову, поскреб в двухдневной щетине и неожиданно вежливо осведомился:

– Вам кого, мамаша?

Я чуть не лопнула от злости. Видали сыночка! Да он меня всего лет на десять младше, не более. Обычно в таких случаях тут же ставлю нахалов на место. Но только не такого типа. Добродушный голос не может никого обмануть. У мужчины лицо дикого зверя – злое, напряженное и бесконечно опасное.

«Уноси, Дарья, ноги, пока цела», – шепнул мне внутренний голос, и первый раз в жизни я решила его послушать.

– Вы отец Алены Верещагиной? – спросила я и добавила: – Почему она пропускает занятия?

– Не знаю никакой Алены-шмалены, – сообщил верзила, с хрустом потягиваясь. – Ошиблась, дорогая. Тебе какую квартиру надо?

– Двести восемьдесят первую, – быстро сообразила я.

– Не ту кнопку нажала, дорогая, их дверь направо.

Щелкнул замок, я же, помня о том, что в двери есть «глазок», пошла в противоположную сторону и позвонила в двести восемьдесят первую квартиру.

– Кто? – послышался женский голос.

– Из школы.

– Опять на уроках безобразничает? – гневно спросила молодая женщина и, не дожидаясь ответа, втянула меня в прихожую.

Только когда за моей спиной захлопнулась дверь, я почувствовала, что по спине катится пот, а колени мелко дрожат.

– Что на этот раз натворил? – вопросила женщина, вталкивая меня в комнату. – Вы уж извините, беспорядок у нас, все руки не доходят.

Беспорядок – это скромно сказано. Погром, потоп, буря – будет вернее. По небольшой гостиной словно Мамай прошел. На столе кипа неглаженого белья и утюг, там же пара чашек с засохшей кофейной гущей и объеденные куски пиццы. На полу разбросаны разнокалиберные домашние тапочки, по стульям и креслам валяются интимные предметы туалета – трусы, носки, лифчики и колготы. На диване подушка в довольно засаленной наволочке и старый плед. На одеяле – раскрытая книга и шкурки от бананов, во всю мощь орет телевизор.

Ну надо же, лежит себе посреди такого погрома, жует бананы, читает дамский роман и слушает новости.

– Так что он сегодня сотворил? – настаивала мамаша.

– Извините, наверное, неправильно представилась, я из школьного отдела муниципалитета. Вот ходим по домам, опрашиваем население, выявляем количество детей.

– Зачем?

– Хотим выяснить, надо ли новую школу строить или прежними обойдемся. Вы своей довольны?

– Моему безобразнику везде плохо, – отмахнулась женщина. – Как вас зовут?

– Дарья Ивановна, а вас?

– Изергиль Семеновна.

– Как? – не удержалась я. – Какое редкое имя!

– И не говорите, – вздохнула хозяйка, – мой отец – литературовед, кандидат наук. Всю жизнь изучал творчество Горького. Вот и назвал нас с братом по-дурацки: меня Изергиль, а его – Данко, в честь любимых литературных героев. Представляете, сколько с такими имечками натерпелись?

Я сочувственно вздохнула. Когда-то были у меня два брата студента в группе – Догнат и Перегнат. Сумасшедшие родители обозвали так ни в чем не повинных детей, чтобы увековечить лозунг Никиты Хрущева – «Догнать и перегнать Америку по производству молока и мяса».

Изергиль улыбнулась:

– Я вот сына нарекла Ваней. Просто с детства мечтала: выйду замуж, рожу ребенка и назову проще некуда. Так вы население опрашиваете?

Я кивнула.

Женщина засмеялась.

– Мой мальчишка – жуткий шалун, просто катастрофа. Чего только ему в голову не приходит! Нас уже из трех учебных заведений вытурили. Так что стройте скорее, в новую школу пойдем.

– У ваших соседей тоже дети есть? – спросила я. – Там такой страшный мужчина дверь открыл, я прямо испугалась.

Изергиль опять заулыбалась. Просто патологическая смешливость.

– Это Котэ Вахтангович. Он и в самом деле противный тип, улыбается ласково-ласково, а сам глазами шарит, прямо как раздевает. Недавно здесь живет, год как квартиру купил. Раньше в двести семьдесят девятой очень приличная семья была, Евдокимовы, но у них третий родился, в двух комнатах тесно стало, вот и продали. А у Котэ Вахтанговича – никаких родственников. Приходят, правда, все время гости. Мы сначала боялись, думали, одинокий жилец, начнутся пьянки, гулянки, бабы… Да еще лицо кавказской национальности… Но нет, абсолютно тихо. Приходят, как тени прошмыгнут и тихонько уходят…