Да так и остался со склоненной вниз головой. Как будто задумался.
– Мистер Робертс! – окликнул его Томас.
– Да! – резко вскинул голову врач.
– Я не знаю, что делать.
– Ну разумеется! – взмахнул обеими руками врач. – Думаешь, кто-нибудь знает?
– Я рассчитывал на вас, – уныло признался Том.
– Извини… – врач снова припечатал ладонь ко лбу. – Извини, Том… – он принялся рыться в груде лекарств на столе. – Сейчас… – он вытащил какую-то упаковку, с трудом прочитал название лекарства и с раздражением кинул ее в общую кучу. – Сейчас я постараюсь привести себя в порядок… Хотя бы на время… Вот!
Доктор Робертс выдавил несколько таблеток из блистера, зажал их в щепоть и сунул руку под закрывающую лицо подушечку. Затем он плеснул виски в стакан, чуть приподняв подушечку, поднес стакан ко рту и залпом осушил.
Но это было еще не все.
Доктор Робертс распечатал новый десятикубовый шприц, надел на него иголку, наполнил содержимым трех заранее приготовленных ампул, выпустил воздух и с размаху всадил иголку себе в бедро. Прямо сквозь брюки.
Том невольно поморщился.
А доктор Робертс плавно выдавил содержимое шприца себе в мышцу. После чего выдернул иголку, бросив использованный шприц в общую кучу, и откинулся на спинку кресла.
– Три минуты… – едва слышно произнес он. – И я буду в форме… Только… Том!
– Я здесь!
– Не давай мне уснуть!
– А как я узнаю, что вы засыпаете?
– Говори что-нибудь… И если я перестану реагировать, тряхни за плечо… Или лучше ударь по лицу…
– У вас на лице подушка.
– Верно… Тогда хлопни по лбу… Или лучше дай подзатыльник…
– Хорошо, – согласился Том.
Хотя он с трудом мог себе представить, как дает подзатыльник доктору Робертсу.
– Говори!..
И Том начал рассказывать про то, что случилось с тетей Мэгги и дядей Бобом. Ведь он именно затем сюда и приехал – рассказать доктору Робертсу о том, что происходит дома, и получить от него какой-нибудь дельный совет. Правда, вторая часть плана теперь уже казалась Тому трудновыполнимой. Хотя доктор Робертс и считал, что с ним все в порядке… Ну, или почти все. Он, как и все в городе, находился под воздействием аномальной активности пространственно-временного разлома. Он не бредил, не страдал галлюцинациями, не перестал узнавать знакомые лица, но ударился в запой. К тому же приправлял выпивку изрядным количеством сильнодействующих медицинских препаратов.
Можно ли было считать подобное поведение адекватным?
Том подумал и решил, что, пожалуй, все зависит от ситуации.
Допустим, если человек выбегает на улицу в одних трусах и начинает орать благим матом – это совершенно ненормально.
Но если его дом охвачен пламенем…
Нет, пусть лучше, выйдя утром в одних трусах в гостиную, он обнаружил там носорога. Мрачно жующего скатерть. Которая, по всей видимости, казалась зверю неважной заменой травы. А потому его маленькие, злые глазки медленно наливались кровью.
Если бы после этого человек как был, в одних трусах, пулей вылетел на улицу и принялся что-то орать дурным голосом, то это было бы вполне адекватной реакцией на появление в доме носорога. Хотя случайным прохожим, не успевшим заглянуть в гостиную, где пасся носорог, его поведение все равно показалось бы ненормальным.
Ну а что, если бы носорог существовал только в воображении человека в трусах?
То есть сам бы он был абсолютно уверен в том, что в его доме завелся злобный носорог с налитыми кровью глазами. Для всех же остальных сей факт был бы далеко не очевиден.
Можно было бы в таком случае считать поведение человека в трусах адекватным?..
Если продолжить размышлять на эту тему, то ситуация могла сделаться еще более интересной.
Скажем, человек в трусах видит в собственной гостиной
Или же, например, мнение людей могло разделиться. Одни видели бы носорога, в то время как другие были бы уверены, что перед ними комод.
В таком случае ситуация становится еще более неопределенной!
Подобные размышления вовсе не мешали Тому рассказывать о том, что происходило сегодня в доме Шепардов.
После каждых двух-трех предложений он замолкал, пристально глядя на мистера Робертса, который, откинувшись на спинку, полулежал в глубоком кожаном кресле. Руки его свешивались через подлокотники, а голова была откинута назад – Том со своего места видел только белую подушечку, закрывавшую его лицо.
– Ну продолжай!.. – взмахивал рукой врач.
И, облегченно вздохнув, Том продолжал.
Ему было бы крайне неловко, если бы вдруг пришлось дать мистеру Робертсу подзатыльник.