Контроль особых посещений (СИ)

  - А если не получится? Если умру? За ним, вообще, кто-нибудь смотрит?

  - Ну, разумеется. У нас в ОКОПе все любят флору и фауну, - врач улыбнулся, - не беспокойтесь.

  - А-а... да... мне говорили... Индикаторы выдры!

  - Именно, - кивнул врач. - Способности влиять на животных или растения - первый признак, по которому ОКОП ищет будущих оперативников. После подселения способности обычно усиливаются.

  - А у меня? У меня тоже усилятся?

  - Я бы не стал на это рассчитывать, - потерев подбородок, задумчиво проговорил врач. - В вас же уже вселялся дусим, верно?

  - Ну да... тот, которого Коса вытащила!

  - Вот тогда-то, я думаю, ваши способности и усилились.

  - То есть это уже произошло?

  - Вероятно, - пожал плечами врач.

  - Но ведь до этого птицы на меня вообще никакого внимания не обращали... как и я на них...

  - Возможно, причина в вашей глиобластоме.

  - Хотите сказать, это опухоль разбудила способности?!

  - Всего лишь предположение, - врач неопределённо махнул рукой.

  - Так подождите!.. а что ж тогда будет, если всё получится и моя глиобластома пройдёт?

  - Слушайте, молодой человек, хватит! - врач сдвинул брови. - Вы задаёте слишком много вопросов! Почему я должен без конца на них отвечать? Это в мою задачу не входит!

  - А что входит? - не удержался Валера. - Простите...

  - Проверить ваше состояние и подготовить к процедуре подселения. Вот мы сейчас этим и займёмся. - Врач отсоединил капельницу и принялся снимать датчики. - Надеюсь, вы помните, что я вам говорил про инъекцию нейротоксина?

* * *

  Чёрная меланхолия давила так сильно, что это ощущалось даже физически: Валера шёл, еле переставляя ноги и с трудом преодолевая желание втянуть голову в плечи. Таким несчастным он не чувствовал селя ни разу в жизни: даже в тот день, когда узнал о глиобластоме.

  Разбитое сердце и душевные страдания были результатом действия нейротоксина, но Валера не мог это осознать - глубокая депрессия затмевала разум, и он просто шёл, едва сдерживая рыдания и мечтая о смерти, как избавлении от мук.

  Учёные ОКОПа не могли толком объяснить, почему именно несчастные люди привлекают диких дусимов, но факт этот был установлен давно и всегда использовался врачами, чтобы заманить подселенца в конкретного человека, так что все отобранные по способности-индикатору и прошедшие необходимые проверки оперативники спецслужбы прошли через это, прежде чем стали выдрами.

  Валера не был исключением из общего правила, только ему, в отличие от других, 'повезло' дважды: первый раз, когда Коса вытащила из него дусима, Валера маялся жуткой тоской по естественным причинам, а теперь вот - из-за действия нейротоксина.

  Несмотря на тяжёлую болезнь, кандидат в выдры, узнав о шансе выздороветь, по мнению ОКОПовских спецов, совсем перестал страдать: напротив, дух его оказался на подъёме и даже физические боли отступали под напором веры в себя и надежды на лучшее. Поэтому избежать традиционной инъекции не удалось, и теперь, ведя кандидата к вольеру, врач имел наготове антидот, который собирался ввести, как только произойдёт подселение.

  Разбитый и подавленный до крайней степени Валера никакого волнения перед процедурой не чувствовал: как будет, так и будет - хуже всё равно некуда...

  К тому же никто из спецов так и не смог дать внятные инструкции, как надо действовать, чтобы подчинить дусима. Расспросить какую-нибудь выдру Валере тоже не дали. 'Да вы там сами поймёте! - заверил врач. - Все понимают'. 'А то, что у меня дусим не из канала, а из пса?' - волновался Валера, ещё перед тем, как бумаги подписать. 'Дусим он есть дусим', - философски заметил врач, заполняя какие-то бланки и формуляры. 'Да, но этот уже владеет чужим телом, опыт имеет по части трансформации!' - Валера уставился на врача - тот долго молчал и всё что-то строчил и строчил, пока наконец поднял глаза на любителя каверзных вопросов и решительно подвёл под ними черту: 'Зато в канал не сбежит!'

  Металлические жалюзи, закрывавшие всю переднюю стену вольера поднялись, и Валера увидел пса - на вид самую обычную кавказскую овчарку, разве что хвостом не виляет и взгляд совсем не собачий, но и не человеческий: холодный и будто внутрь, а не наружу направленный... Взгляд русалки из-под воды.

  Собака лежала на подстилке, в лапе тоже катетер, как и у Валеры - ему сняли капельницу, а канюля, как называли эту торчавшую из руки штуку, осталась: именно в неё вольют антидот, когда наступит для этого время. Пока же врач, со шприцем наготове, остановился возле вольера, ожидая, пока дежурный, тоже в белом халате, откроет решётку.

  - Пёс обездвижен, не бойтесь, - успокоил врач, хотя Валера вовсе даже и не боялся.

  В сопровождении дежурного он прошёл внутрь вольера, с тоской глядя на собаку - какое там бояться: пса было так жалко - как бы не разреветься!..

  - Готовы? - спросил Валеру врач, усаживая его на установленную в центре вольера табуретку.

  Тот кивнул. Дежурный подошёл к псу и что-то влил ему прямо в катетер.

  Смертельная инъекция, понял Валера, когда глаза у собаки затуманились и 'глядящая из-под воды русалка' исчезла.