Контроль особых посещений (СИ)

  Ещё в начале разговора что-то удержало её от того, чтобы рассказать Арканову, как Дус почувствовал в боксе дикого подселенца, а сейчас, после неоднозначной реакции начальства, Кира и вовсе уверилась, что дело тут нечисто. Но её посвящать в эту 'зоосадовскую' тайну ни Аркан - если он сам в курсе! - ни уж тем более надзиратели из Первого явно не собираются, и стоит только начать лезть с разоблачениями, как Киру отстранят от службы: крыша, мол, у Косы после перевёртыша поехала... Спасибо, если в бокс через стенку от того существа не запрут.

  'Ты сказала, вы разговаривали, - меж тем продолжал допытываться начальник, подтверждая её выводы. - О чём?'

  'Я говорила, что он разговаривал', - уточнила Кира.

  'С кем? - взгляд Аркана снова сделался яростным, захрустел, раскрываясь, огромный лист упиравшейся в потолок диффенбахии в углу кабинета. - Косулина, почему мне приходится всё из тебя клещами вытаскивать?'

  'Да ни с кем, Пал Михалыч, так, бормотал он себе под нос, я ничего не поняла, просто услышала, что в закрытом боксе кто-то что-то говорит и остановилась, но тут пришёл Сметанкин и выгнал меня'.

  Начальник собрался ответить, продолжая сверлить её недобрым взглядом, но тут в кабинет вошёл Маркольев, Аркан стал знакомить поручителя с подопечной, и к теме 'зоосада' они больше не возвращались.

  С тех пор Кире очень хотелось поговорить ещё с кем-нибудь, кроме начальства, о том странном случае в 'зоосаде'. Когда Мамонт сказал, что в последнее полнолуние, ещё трём выдрам попались дикари, здоровенные, как кони, и что всех щенков поэтому пристрелили, сразу подумалось: а может, не всех? Может, они не просто здоровенные, но и вообще - другие? Одного поймали, и это его она видела в 'зоосаде' в отделении для псов? Ей захотелось поделиться этим с Мамонтом, но она не стала, ибо... ну, что может сказать ей Мамонт? - парень в конторе всего два года работает, зелёный ещё! Вот другое дело - Маркольев, он-то уж точно больше, чем Кира, повидал...

  - Ну как тебе? - спросил Владислав, отодвигая опустевшую тарелку.

  - Очень даже неплохо. Спасибо, что пригласил - сама бы я сюда точно не зашла.

  - Что, снаружи слишком затрапезно выглядит?

  - Ага, какую-то старообразную забегаловку напоминает.

  - Вот, наверное, потому я сюда и хожу, - усмехнулся своей невесомой улыбкой Владислав. - Старьё к старью тянется.

  - На вид тебе лет тридцать пять, - улыбнулась Кира.

  - Тридцать три было до того, как я дусима завёл, - кивнул поручитель. - А на самом деле мне - семьдесят два: пенсионером был бы давно уже, если б не дусим. Что? - заметив на её лице удивление, спросил поручитель. - Ты ведь это хотела узнать: сколько мне лет?

  - Ну, в общем... - Кира смутилась.

  - На 'ножке' я спросил хирурга, нельзя ли состарить меня лет на десять - показалось, так было бы лучше.

  - Гармоничней, - согласилась Кира, представив глаза Владислава на более зрелом лице. - Но состарить нельзя, всё обратно подтягивается, морщины разглаживаются, ты разве не знал?!

  - Я этим вопросом просто не интересовался, казалось, раз черты лица можно поменять, то и состарить не проблема.

  - Но... ты же должен был с другими общаться, разговаривать! Многие ведь хотели бы делать операции не по изменению внешности, а чтобы выглядеть старше, тогда можно было бы дольше оставаться с родными и близкими...

  - До этой новой инструкции по поручительству, я ни с кем не болтал, общался только по необходимости и работал всегда один. К тому же, первую пластическую операцию мне сделали только пять лет назад. Я в ОКОПе не так давно работаю, устроился туда только в две тысячи двенадцатом, а до того понятия даже не имел о его существовании... Выдрой стал давно, но, не зная о нашей спецслужбе, просто жил своей жизнью. Менял документы каждые десять или чуть больше лет и переезжал туда, где никто меня не знал, - он усмехнулся, но Кира вдруг почувствовала, что за усмешкой скрывается боль. - Я обрывал все связи, Коса, когда переезжал.

  До этого поручитель предпочитал звать её по имени, и его резкое 'Коса' вместе с неожиданными откровениями про свою необщительность и первую 'ножку', тоже свидетельствовали об этой, глубоко таимой, но, видимо, никогда не проходящей боли.

  - Ясно, - Кира опустила взгляд, уставившись в свою тарелку.

  Ей тоже всё это предстояло. До первой 'ножки' оставалось меньше пяти лет. Отца уже не будет в живых, а вот мама... она останется совсем одна на старости лет.

  - Ты выглядишь сильно расстроенной, - вдруг отметил поручитель. - У тебя что, есть парень?

  - Да, есть! - соврала Кира и, подняв взгляд, посмотрела в прозрачные, как ледяные кристаллы, глаза сухаря. - Скажешь, зря?

  - Не моё дело учить тебя жизни, - пожал плечами Владислав. - Мне надо только составить заключение о твоей профпригодности.

  - А я и не просила меня учить! - фыркнула Кира. - Я так, мнением старшего товарища просто интересуюсь, что лучше: несколько лет счастья, которые сменяются душевными мучениями, или спокойное существование, когда нет ни того, ни другого?