Контроль [Новое издание, дополненное и переработанное]

— Я разбираюсь с историей Великой французской революции. Был там у них за главного некий Робеспьер — Верховное существо. Был полный революционный порядок. Резали народу головы, и все было великолепно. А потом Верховное существо начало резать головы своим… Ну, его, понятно, того… свои ему голову и оттяпали.

6

— Правило в контроле такое: каждый может выбирать себе любое оружие, которое ему нравится, — старый оружейный мастер за много лет ружейным маслом пропах. Взгляд суров: — У меня на складе есть все, что можно придумать. Исключение: советское оружие. Советского мы не используем.

— А почему? — Настю Жар-птицу в любом деле причина интересует.

— Не положено.

Исчерпывающий ответ.

— Коллекция у вас — позавидуешь.

— Вам, девушка, если затрудняетесь в выборе, я бы рекомендовал…

— Я в выборе не затруднюсь. Дайте мне «Лахти».

— «Лахти»? — оружейный мастер выставил два зуба вперед, отчего стал похож на старого насторожившегося зайца.

— «Лахти».

— Редкая штука, — он еще сильнее выставил два зуба. — А не боитесь, что тяжеловат будет?

— Боюсь.

— А не боитесь, что со снабжением патронами проблемы возникнут?

— Так к нему же патроны от «Парабеллума». Какие проблемы?

— Правильно, девушка, правильно. Ну что ж, идите за мной. Было у меня всего три «Лахти». Один товарищ Холованов взял, другой — еще какой-то дядя. В общем, один всего у меня остался «Лахти». Берег для какого-нибудь ценителя и знатока, но все «Браунинг» или «Кольт» просят.

Взяла Настя в руки «Лахти», прикинула вес.

— Тяжел?

— Тяжел.

— Я так и думал. Не рекомендую брать. Рука должна с пистолетом жить в любви и согласии.

Вскинула Настя прекрасный пистолет на руке еще раз и со вздохом вернула.

— Что на втором месте?

— Дайте «Люгера».

— Какого именно «Люгера»?

— «Парабеллум» ноль восемь.

— Это другой разговор. У меня вон их сколько.

Открыл мастер зеленый ящик и извлек новенький, в толстом слое масла, черный пистолет.

7

На открытых террасах второго этажа — смех и танцы. Поют птицы и звучат чарующие мелодии. Посторонние звуки не нарушают торжества.

Жена товарища Ежова сказала жене товарища Фриновского:

— Как только Робеспьер начал резать головы своим…

Глава 8

1

Бесконечен подвал кремлевский. Складом пахнет. Сухо. Прохладно. Полки без конца. Одежды и обуви — навалом.

— Вот вам, девушка, ботинки, вот комбинезон, сапоги, юбка, гимнастерка, портупея. Будете носить алые петлицы. На повседневной форме — без всяких знаков различия. Парадная форма — только в своем кругу. К парадной форме на алых петлицах — эмблемы: серп и молот. Эмблемы 575-й пробы. Вот они. А это шлем меховой. Унты. Вот куртка английская летная. Распишитесь.

Расписалась.

2

От Северного, Ленинградского, Савеловского, Павелецкого, Киевского, Казанского, Белорусского, Балтийского[1], Курского вокзалов — электрички набитые. Каждую минуту. Потные толпы.

— Да что это вы меня, гражданочка, все в морду тычете?

— Петушки: синие, красные, зеленые! Петушки: синие, красные, зеленые!

— «Спартачку» давно пора хвоста надрать. Не получается.

— Эскимо на палочке! На палочке эскимо!

— Место бы уступили, молодой человек!

— А знаете ли вы, что как только Робеспьер…

3

— Слушай решение партии: «Постановлением Секретариата товарища Сталина Стрелецкая Анастасия Андреевна назначена спецкурьером Центрального Комитета ВКП(б)». Вот твое, Настя, удостоверение.

— Ой какое!

— Наши удостоверения печатаются не на бумаге, а на белом шелке. Платочек семь на семь. «Семью семь» — это девиз и пароль для посвященных. Шелк используется парашютный, но с твоей парашютной судьбой это никак не связано. Просто шелк лучше бумаги. Такое удостоверение можно вшить в одежду, и никто его не нащупает. С таким удостоверением можно плавать через реки и идти сквозь болота. Потом только постирать от грязи. Печать ЦК и подпись, товарища Сталина не смываются. Но помни, спецкурьер — это только официальное название должности. Только прикрытие. Должность придумана так, чтобы было непонятно, чем ты занимаешься. Поди разберись, что делает спецкурьер ЦК ВКП(б). Все поняла?

— Все.

Вот ей все понятно. А нам — нет. Интересно, например, а где живут спецкурьеры ЦК? Раньше Настя в шкафу жила. Потом — в аэроклубе на парашютах. Не положено спецкурьеру на парашютах жить. Ей-то все равно, но не все равно Центральному Комитету и Генеральному секретарю.

— Будет у тебя, Настасья, своя келья. Сегодня домой поедем. Наш поезд в два ночи.

— С какого вокзала?

— С Кремлёвского.

4