Читаем Контрапункт полностью

— Все оказалось иначе, чем я думала, мама, — вздыхает она. Глубокий детский вздох, лишенный всякой театральности. — Все и так слишком сложно, все, с чем мне приходится справляться. Готовить, мыть посуду, следить за котом. А потом еще это.

Мать гладит ее по волосам.

— Он уверяет, что любит меня, но хочет быть независимым. А я не знаю, что мне делать. Почему он не расскажет, как это совмещается?

Мать закусывает губу. У нее в запасе нет мудрых советов. Она сбита с толку и не на шутку встревожена тем, как молниеносно реальность врывается в жизнь дочери. Мать одной из ее школьных подруг внезапно заболела раком и умерла. Мальчик из выпускного класса разбился насмерть, врезавшись на мопеде в дерево. Рухнувший неподалеку самолет разрушил здание, где жили бывшие одноклассники дочери. Дочь проводит много времени с подругой, потерявшей мать, общается с друзьями разбившегося мальчика и участвует в траурной процессии в память о жертвах авиакатастрофы. Она пытается разделить чужое горе с другими, думает мать, но не может прочувствовать его по-настоящему: слишком много и слишком страшно. Трудно представить себе, как врач сообщает женщине, что жить ей осталось всего пять месяцев; как, выйдя из реанимации, медсестра извещает родителей, что хирургу не удалось спасти их сына; как гигантский горящий самолет падает с неба, в пятистах метрах от родительского дома.

В арсенале у матери лишь заезженные утешительные фразы. О том, что человек чувствует себя маленьким и беззащитным. О том, что каждой радости противостоит бесконечное горе, о котором ты зачастую не подозреваешь и мимо которого проходишь. Но оно там, в этом жестоком мире, неизбывно. И ты не можешь оградить от него своих детей. Она думает о том, что она, мать, не в состоянии научить свою дочь, как совладать с этим горем, как превозмочь собственное бессилие. Она и сама не умеет. А кто умеет?

Вот и сидит теперь молча в разобранной детской комнате в обнимку с дочерью. Заметив выпуклый живот под резинкой штанов, мать думает: «Слава Богу, хоть хорошо питается». Дыхание дочери постепенно успокаивается, но она продолжает лежать, не меняя положения. Навсегда, думает мать, остаться так навсегда, прильнув друг к другу, печально и беспомощно. Навеки.

<p>ВАРИАЦИЯ 16, УВЕРТЮРА</p>

— Идут, мама. Я слышу собак!

Дочь кивает в противоположную сторону бухты. Мать встает рядом и смотрит в указанном направлении. Там, где тропинка выныривает из темного хвойного леса, появляются две фигуры, все четче различимые в лучах вечернего солнца. Широкая фигура впереди идущего мужчины прижимает к плечу какой-то предмет. За ним следует женщина, неся что-то в руках. У ног вьются черно-белые собаки.

Под развесистой липой накрыт стол. За садом, высоко на косе, уходящей далеко в озеро, стоит летний домик, черного цвета, в строгом стиле. В нем семья провела почти все лета, здесь дети научились плавать, собирать ягоды и говорить по-шведски. Теперь дочке девятнадцать, а сыну шестнадцать, думает мать, а их все равно сюда тянет. Утром они с дочкой тащили к озеру замоченное белье, минуя муравейник, куда когда-то положили мертвую гадюку, а на следующий день обнаружили обглоданный скелет, мимо высоких колокольчиков, по ковру брусничных кустов к воде, такой чистой, что дно проглядывало аж на полутораметровой глубине. Дочке не хотелось стирать, но она, вздыхая, все-таки пошла.

Они сели на корточки на серой скале и принялись полоскать перекрученные рубашки и трусы; потом их выжимали, снова опускали в воду и бешено трясли ими в воздухе, так что капли раскрасили скалу в полоску. В соседнем фьорде они заметили щуку, которая тут же ускользнула в камыши. В перерыве между полосканием и отжиманием они выкурили по сигарете, посмеиваясь над своими мокрыми и неуклюжими пальцами. Начинается новая эпоха, подумала мать, уже началась. Дочь сдала выпускной экзамен, стала студенткой и собирается покинуть родительское гнездо. Вцепившись обеими руками в дочернюю блузку, она все полоскала и полоскала ее в воде, как будто хотела отсрочить акт возложения блузки на стопку готового белья.

Закончив работу, они сняли одежду и вошли в озеро. Вода имела привкус металла. Мать взяла шампунь с выступа на скале и передала его дочери. С пенными башнями на головах они медленно плыли в открытое пространство. Дочь бросила взгляд на камыши. Потом, зажав носы, они опустились под воду, почувствовали, как развеваются волосы в прозрачной воде, и снова вынырнули, фыркая и смеясь. Теперь белье висит на веревках за домом.

Пара с собаками приближается по окаймленной можжевельником тропинке вдоль бухты.

— У него скрипка! — ворчит мальчик. — А я думал, он принесет с собой коровий рог.

Перейти на страницу:

Все книги серии Первый ряд

Бремя секретов
Бремя секретов

Аки Шимазаки родилась в Японии, в настоящее время живет в Монреале и пишет на французском языке. «Бремя секретов» — цикл из пяти романов («Цубаки», «Хамагури», «Цубаме», «Васуренагуса» и «Хотару»), изданных в Канаде с 1999 по 2004 г. Все они выстроены вокруг одной истории, которая каждый раз рассказывается от лица нового персонажа. Действие начинает разворачиваться в Японии 1920-х гг. и затрагивает жизнь четырех поколений. Судьбы персонажей удивительным образом переплетаются, отражаются друг в друге, словно рифмующиеся строки, и от одного романа к другому читателю открываются новые, неожиданные и порой трагические подробности истории главных героев.В 2005 г. Аки Шимазаки была удостоена литературной премии Губернатора Канады.

Аки Шимазаки

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги