Контракт Султанова

Она быстро сбежала вниз. Паша подумал, было, что это мог быть Сорокин и высунулся в окно. Светлана тоже оказалась любопытна, и так получилось, что они одновременно попытались просунуться в довольно компактное окно. Паша почувствовал боком жаркий бок хозяйки. Ему захотелось, чтобы это волнительное чувство протянулось как можно дольше. Самое интересное, что и хозяйка не торопилась прервать это неожиданно соитие, будто не замечая в нем ничего предрассудительного. Однако Паша чудесно понимал, что это не так. Невидимые обычному взгляду пульсации пробегали между ними. Подоконник мощно надавил ему на нижнюю половину тела. Даша теме временем открыла ворота, и во двор по-хозяйски въехал черный "БМВ". Из него вышел мордастый мужчина.

— Виктор Леонтьевич пожаловал, это по мою душу, — произнесла Светлана, как показалось Паше, без особого энтузиазма.

Весь разговор Паша слушал через дверь веранды. Громов расхаживал, словно по кабинету, и Султанов периодически видел его лицо в окне. Нет, с таким выражением лица к красивой женщине не ездят. Такое лицо обычно оставляют дома. Начало разговора Паша не расслышал, но мало помалу он переносился в область повышенных тонов, и Султанов превратился в невольного свидетеля. У него создалось ощущение, что он присутствует на опостылевшей участникам семейной разборке. Генерал бросал упреки молодой цветущей женщине, вместо того, чтобы схватить ее на руки и прижать к себе ее роскошные формы. Дурак человек.

— Как ты могла так со мной поступить? — патетически восклицал он, словно актриса из дешевого сериала. — Я сделал для тебя все. По существу я сделал тебя саму. Кто бы ты была без меня? Ты забыла, где я тебя подобрал? Забыла?

В ответ Светлана пыталась возразить, что она, конечно же, не недооценивает его помощь, и помнит все, что он для нее сделал. Но если бы она знала, что он потребует с нее нечто подобное, то ни за что бы не согласилась принять его помощь.

"Врет", — убежденно подумал Паша. Насчет того, что она не подозревала ни о чем таком, что выходит за рамки приличия. Как инженер человеческих душ Паша знал, что женщина подспудно подозревает о таких вещах. Причем, всегда. Но также всегда делает вид, что она выше таких вещей. Размышляя подобным образом, он спешно натягивал ботинки, которые ему удалось благополучно стащить. В таком большом чудесном доме должен быть запасной выход. Даже не один. Внезапно снаружи сделалось очень тихо. Решив, что парочка удалилась, он довольно опрометчиво распахнул дверь. Прелюбопытная картина открылась перед ним. Громов стоял перед Светланой на коленях, а его генеральские лампасы безбожно намокали в лужах свежей поливки. Паша понял всю несвоевременность своего поступка, когда увидел глаза генерала. Те сначала расширились в два пятака, после чего сузились в размер танковых триплексов.

— А это еще кто? — вскричал он, уперев в него по-мужицки толстый палец. — Ты его прятала? А я то еще распинаюсь перед ней. Перед этой грязной шлюхой! На молодых сопляков потянуло.

— Вы мне льстите, — заметил Паша. — Я быть может и сопляк, но не такой уж и молодой.

Генерал по-молодецки вскочил на ноги и пошел прямо на него, грозя оставить следы командирских штиблет на его голове. Светлана попыталась культурно остановить его.

— Я тебе все объясню! — попыталась она охладить пыл не в меру разошедшегося кавалера.

— Не надо мне ничего объяснять! — продолжал распинаться генерал. — Ты обманывала меня все время. Но ты меня еще плохо знаешь.

— Нет, я зачем же вы так? Я все объясню, — встрял Паша.

Как оказалось, не вовремя. Ему показалось, что генерал его даже не ударил. Просто Паша очутился в некоем темном чулане, из которого вынырнул на свет божий уже в лежачем положении и со сломанным носом. Оглянувшись, он поначалу не увидел Светлану. Во всяком случае, в той разъяренной фурии, что в пинки выгоняла генерала за ворота, не было ничего от добропорядочной интеллигентной матроны, что ранее представлялась ему как хозяйка.

Светлана вернулась и помогла Паше встать. Она вся раскраснелась, прическа сбилась на сторону, халат все время разъезжался на груди.

— Он вам нос сломал, — жалобно сказала она.

— Это не он. Это меня еще в детстве хоккейной клюшкой приложили, — уточнил Паша, и его опять завели в дом, из которого он никак не мог удрать.

Сорокин позвонил в полдень. К этому времени Паша со Светланой распивали чай на веранде, словно давнишние друзья. Хозяйка успела переодеться в шикарное облегающее платье, от которого Паша не мог оторвать глаз. Пару раз Светлане звонили по делам, пока ей не надоело, и она решительно не отключила телефон.

— Сколько вам лет, Пашенька? — спросила она, чересчур пристально глядя ему в глаза.

— Двадцать пять.

— Какой молоденький.

— Вообще-то, мне скоро двадцать шесть исполнится, — стушевался он.

— Между нами бездна, Пашенька. У вас еще впереди, — мечтательно проговорила она.