Контракт Султанова

С листа на него смотрел Аслан. Он был выписан с поразительной точностью и смотрелся даже сволочнее, чем был в жизни. Паша торопливо поднял остальные листы. Картин было много. Причем это были действительно картины. С законченным сюжетом, каждая со своим настроением. Они тревожились, переживали, боялись. Был там и лицей. Причем ни одной мирной картины. Все относились ко дню штурма. Орущий омоновец. Медики, бегущие с крытыми носилками. А потом он увидел себя. Это был тот самый момент, когда Эдик предупредил его, что на лестнице кто-то есть. Вот и сейчас словно живой Мышковецкий указывал ему за спину, и самое странное, что на лестнице действительно кто-то был. Он целил ему в спину и вот-вот должен был выстрелить. Самое поразительное было то, что Айс написал Пашу так, словно выстрел уже прогремел. То, что он вначале принял за технический брак, расположенное у него прямо под шагнувшей ногой, было ничем иным, как разверзшимся потусторонним миром. Непонятно было, как ему это удалось, но из разлома словно лился неестественный мертвый свет, от одного вида которого по коже Султанова потянуло неприятным холодком. И именно сейчас до него дошло, что его действительно тогда чуть не убили. И убили бы, если бы не этот вконец запуганный мальчишка, о котором он совсем забыл. На следующей картине был запечатлен момент убийства охранника. Он сидел на стуле, а некий человек (и не пацан Мышковецкий, а здоровый боров!) стрелял ему в лоб в упор. Нестыковка получается. Генерал утверждал, что охранника Эдик застрелил в затылок. Паша постарался поподробнее припомнить местоположение опрокинутого стула, кровь на стене. При таком раскладе действительно напрашивался выстрел в лицо, а не в затылок. Выходит, Крутохвостов не знал правду. Или скрывал? Интересная картина. И вывод из нее следует только один.

— Айс знал, что Мышковецкий не убивал охранника, потому что видел настоящего убийцу! — горячо зашептал Паша, Света ему не ответила, но он в запале не обратил на это внимания.

И в этот звездный для него момент Пашу впервые в жизни ударили мольбертом по голове.

Боли не было, просто в голове возникла черная клякса, в которую его втянуло без остатка. Мгновенно стало темно, и он потерял сознание.

Глава 3

Сорокин намеревался выспаться, но в восемь утра его своим звонком разбудила Аня.

— Нам надо поговорить серьезно, — начала она. — Мне кажется, ты слишком много сил отдаешь работе. У тебя ни на что другое просто не остается сил, — в этом месте девушка слегка запнулась, но впрочем, бодро продолжала. — Тебе надо немного отдохнуть. Я была у знакомого психолога, он посоветовал, что в таких случаях надо сделать шаг назад и оценить состояние дел объективно. Скажи откровенно, у тебя проблемы?

— В каком смысле? — насторожился Алексей.

— Это естественно. Проблемы есть не только у тебя, — важно сказала девушка. — Я смотрела телевизор, продажа игрушек вообще переживает кризис во всем мире. Дети стремительно взрослеют. Их уже не удовлетворяют плюшевые мишки. Им подавай компьютеры и игровые приставки.

— Компьютер в некоторых случаях вряд ли подойдет. У многих малышей есть привычка брать мягкую игрушку в постель, — засомневался Сорокин.

— Кстати. Когда мы с тобой увидимся?

Сорокин бросил взгляд в зеркало. Синяк на скуле почти прошел. Если его в меру попудрить.

— В принципе, сегодня можно встретиться, — сказал он. — Если ты конечно не занята.

— Конечно, нет. Значит сегодня вечером?

— Давай.

Сорокин повесил трубку и подумал, не слишком ли быстро девушка согласилась на встречу и не пора ли дать деру. Смешно сказать, он еще не умел толком целоваться, не говоря уже о более интимных отношениях.

— Да, я девственник! — с вызовом сказал он зеркалу. — Возможно единственный такого возраста в нашем городе.

В это время опять зазвонил телефон. Алексей снял трубку и по инерции сказал:

— Ну и что?

— Здравствуйте. Это Лара. Лариса Латыш.

Алексей поздоровался, одновременно листая блокнот. Нигде не было помечено, что ей назначено. То, что это жена небезызвестного водителя грузовика, явившегося под видом издателя к Пашке и отвалившего кучу бабок, это он знал. Встречался с ней, когда расспрашивал о ее пропавшем муже. Но то, что у них были назначены какие-то совместные дела, об этом ни его память, ни его блокнот, который уж знал все, умалчивали.

— Что вы хотели? — спросил он, он всегда так спрашивал, когда не знал, какого черта ему звонят.

— Мы не могли бы встретиться? — спросила Лариса. — Мне нужна ваша помощь.

— Дело в том, что в настоящее время я немного занят. Может быть, как-нибудь на днях вы мне позвоните, и если у меня обнаружится свободное время, то я мог бы выслушать вас, — он сам удивился, что смог произнести такую длинную и одновременно ничего конкретно не обещающую фразу.

Он уже собирался положить трубку, когда понял, что с той стороны раздаются непонятные звуки. А именно, кто-то плакал.

— Лариса, вы плачете? — спросил он. — Что случилось, ей Богу?

— Прошу вас, найдите моего мужа! — взмолилась она сквозь слезы.

— Вы подали заявление в милицию?