Контракт Паганини

Йона вернулся в гостиную. Сага наговаривала что-то на диктофон, стоя в углу комнаты.

Томми Кофоэд приладил скотч на прозрачную пленку и взглянул вверх, на Йону.

– Нашли что-нибудь неожиданное? – спросил Йона.

– Неожиданное? Нашли. Отпечаток подошвы на стене.

– Больше ничего?

– Все важное всегда приходит из лаборатории в Линчёпинге.

– Заключение будет через неделю?

– Если мы встанем у них над душой с хлыстом. – Кофоэд пожал плечами. – А я как раз собирался осмотреть место в косяке, куда воткнулся нож, хотел сделать слепок лезвия.

– Да ну, не надо, – пробормотал комиссар.

Кофоэд решил, что это шутка, и рассмеялся, потом снова посерьезнел:

– Ты успел заметить нож? Углеродистая сталь?

– Нет, лезвие было светлее. Может, сплав вольфрама и карбида, многим нравится. Но это нам ничего не даст.

– Почему?

– Сейчас мы не найдем ни ДНК, ни отпечатков пальцев, которые привели бы к преступнику.

– Так что же нам делать?

– Думаю, преступник явился сюда, чтобы что-то забрать. Видимо, ему помешали и он не успел найти, что хотел.

– Хочешь сказать – то, что он искал, все еще здесь? – спросил Кофоэд.

– Очень возможно.

– Но ты понятия не имеешь, что это за предмет?

– Он умещается в книге.

Гранитно-серые глаза комиссара встретились с карими глазами Кофоэда. Йоран Стуне из Службы безопасности фотографировал дверь ванной – обе стороны и косяк. Потом уселся на полу и стал фотографировать белый потолок ванной. Вспышка сработала в тот момент, когда комиссар собрался открыть дверь гостиной, чтобы попросить Стуне заснять газеты на журнальном столике. Вспышка ослепила Йону, он замер на месте. Перед глазами стало черно, потом по черноте проплыли четыре белые черточки, за ними последовала блестящая, как смазанная маслом, голубая ладонь. Йона заозирался, не понимая, откуда она взялась.

– Йоран! – крикнул он прямо через стеклянную дверь. – Сделай снимок!

Все вскочили. Парнишка-далакарлиец высунул голову из кухни, человек, стоявший у двери, с интересом взглянул на комиссара. Томми Кофоэд сдвинул респиратор и почесал шею. У Йорана, так и сидевшего на полу, на лице появилось вопросительное выражение.

– Сделай снимок, как только что, – показал Йона. – Сфотографируй потолок ванной еще раз.

Стуне пожал плечами, поднял камеру и сделал еще один снимок потолка. Снова сверкнула вспышка, Йона почувствовал, как сокращаются зрачки и вот-вот польются слезы. Он закрыл глаза и снова увидел черный квадрат. Комиссар понял, что это: стеклянная вставка двери. Из-за вспышки она превратилась в негатив.

Посреди квадрата виднелись четыре белых пятна, рядом с ними проступила голубая ладонь.

Комиссар понял, что уже видел и пятна, и ладонь.

Йона сморгнул, снова обрел зрение и подошел к стеклянной двери. Четыре обрывка скотча образовывали прямоугольник, рядом с ними на стекле был отпечаток руки.

Томми Кофоэд встал рядом с Йоной и сказал:

– Отпечаток руки.

– Можешь заснять?

– Йоран, – позвал Кофоэд. – Нам нужен снимок вот этого.

Стуне поднялся с пола, напевая, подошел к двери и посмотрел на отпечаток.

– Да, кто-то ее заляпал, – довольным голосом сказал он и несколько раз щелкнул фотоаппаратом.

Йоран отошел в сторону и подождал, пока Кофоэд обработает отпечаток цианакрилатом, связывающим соли и жидкости, и раствором Basic Yellow 40. Потом приблизился и сделал два новых снимка.

– Попался, – прошептал Кофоэд отпечатку и осторожно приложил к нему пленку.

– Можешь сразу его проверить? – спросил Йона.

Томми взял пленку с отпечатком и отправился на кухню. Йона принялся изучать четыре обрывка скотча на стекле. Под одним из них остался кусочек бумаги. У человека, оставившего отпечаток руки, не было времени аккуратно отклеить липкую ленту. Он просто сорвал бумагу с двери, и один уголок застрял.

Йона присмотрелся к обрывку внимательнее. Он сразу определил, что это не просто бумага. Это фотобумага. Фотография.

Фотографию приклеили на стекло, чтобы подумать над ней, получше изучить. И если кто-то спешил, то просто не смог отклеить ее аккуратно. Этот кто-то подбежал к двери, оперся на стекло рукой и сорвал фотографию.

– Бьёрн, – тихо сказал комиссар.

Вот что унес Бьёрн – фотографию. Он прижимал руку не потому, что у него болел живот, а чтобы спрятать фотографию под курткой.

Йона посмотрел сбоку; свет отражался так, что след руки на стекле был заметен – тонкие линии на отпечатках пальцев.

Подушечки человеческих пальцев не меняются, не стареют. В отличие от ДНК, отпечатки пальцев разнятся даже у однояйцевых близнецов.

Йона услышал быстрые шаги и обернулся.

– Ну все, хорош! – крикнула Сага Бауэр. – Это мое расследование. Хрена вы вообще тут делаете?

– Я только…

– Помолчите. Я только что говорила с Неслундом. Вам здесь нечего делать, вам нельзя здесь быть, никто вам не разрешал приходить сюда.

– Знаю. Я сейчас уйду, – пообещал Йона и снова посмотрел на стекло.

– Многоуважаемый господин Линна, – спокойно сказала Сага, – кто дал вам право являться сюда и ковыряться в обрывках липкой ленты?..

– На стекле была фотография. Кто-то сорвал ее. Перегнулся через стул, оперся рукой и дернул снимок к себе.