Контракт на смерть

Однако неприятность крылась в другом. Уже после первого выстрела упавший на землю боец не представлял серьезной опасности. Чем Павел и воспользовался, прострелив ему голову вторым выстрелом. Да и как не прострелить, если «чувак», в отличие от бойцов возле джипов, был в форменной кепке, а не в защитном шлеме? Но еще до того как упасть, торовец успел нажать на спуск, и винтовка разразилась короткой очередью.

Поступил «чувак» осознанно или сработала так называемая моторная память, не имело значения. Очередь именно что разорвала тишину казалось бы безлюдного парка, и все ухищрения Данилина вроде пистолета с глушителем оказались напрасными. Тут же выяснилось, что и парк лишь казался безлюдным.

Едва Павел нагнулся, чтобы поднять с земли свой карабин, как с противоположной стороны аллеи хлестнула автоматная очередь. Пули так близко свистнули над головой Данилина, что едва не подбрили ему макушку. Он нырнул за куст самшита и на долю секунды опередил вторую очередь, «подбрившую» на этот раз сбоку ни в чем не виноватый кустарник.

Срезанные словно косой веточки еще падали на траву, а Данилин, сумевший ухватить карабин, уже палил в ответ. В ответ, но не в цель, потому что никого не видел, да и не старался увидеть – просто палил для острастки, чтобы заставить противника залечь.

Выпустив очередь, Павел откатился вправо и, распластавшись на траве, дал еще одну очередь в сторону предполагаемого противника – и только после этого посмотрел туда. Увы, никого не обнаружил.

Объяснение напрашивалось одно – противник затаился либо за кустом самшита, либо за деревом. А мгновением позже на ум пришло и другое объяснение. Сектор обстрела с левой стороны Данилину перекрывал не только густой куст самшита, но и толстый ствол липы, росший за ним – или перед ним, если смотреть со стороны аллеи. Дерево, вероятно, помешало и врагу, когда он первым открыл стрельбу.

Ситуация складывалась неоднозначная. Данилин не видел противника, более того, не имел представления о его численности. Он мог лишь предположить, что торовцы двигались с двух сторон аллеи в количестве не менее двух человек. И двигались в направлении шашлычной. А вот остальное относилось к области догадок.

Тратить время на догадки Павел не мог. Но и дожидаться прояснения ситуации не имел ни малейшего резона. Потому что Данилин помнил о четырех (или пяти?) «чуваках» около джипов. Они находились в сотне с небольшим метров и не могли не отреагировать на автоматную стрельбу. Так чего еще выжидать? Когда рак на горе свистнет?

Действуя интуитивно, он ужом прополз несколько метров вправо к соседнему кусту самшита. Интуиция базировалась на практическом опыте – если ты не знаешь точного местонахождения противника и его численность, необходимо прежде всего разорвать дистанцию. А если начнешь активничать наобум, то пропадешь ни за понюх табаку.

Поэтому, выждав секунд десять, Данилин отполз еще дальше – к следующему кусту, продолжая удаляться от павильона. Враг молчал, не обнаруживая себя, но и не преследуя Павла. Это давало ему шанс без потерь выйти из боя, и при других обстоятельствах он бы им воспользовался – в конце концов побеждает не тот, кто умеет геройски атаковать, а тот, кто стреляет последним.

Однако в данной ситуации Данилин не мог ретироваться с поля боя – ведь где-то рядом находилась Зина со своим «надежным парнем». Почему же они никак не проявят себя? Или их вовсе тут нет, и он ошибся в своих расчетах?

В этот момент размышления Данилина прервал выстрел. Всего один – не очередь. Откуда-то с левой стороны. Возможно, со стороны шашлычной. Но не исключено, что и от колеса обозрения.

Павел услышал вскрик. Именно вскрик, очень короткий. И больше ничего. Так бывает, когда человеку не дают кричать, сразу зажав рот. Или когда он не успевает закричать, получив смертельное ранение.

Тут уж Павлу стало любопытно. Припав к траве, он осторожно и медленно пополз к аллее, выставив ствол карабина перед собой и готовый нажать на спусковую скобу при любом подозрительном движении или шуме. Так он дополз до липы, росшей в шаге от аллеи, и, вытягивая шею, выглянул из-за ствола дерева.

То, что он увидел, отчасти его поразило. Примерно посредине аллеи на клумбе ничком лежал торовец. По облачению он один к одному напоминал бойца, только что убитого Павлом. Только вот кепка слетела с его головы, обнажая окровавленную голову. Судя по положению трупа, боец пересекал аллею, подбираясь к месту, где еще минуту назад укрывался Павел. Однако на полпути кто-то завалил «чувака» метким выстрелом в затылок со стороны колеса обозрения.

Это представлялось не то чтобы совсем странным, но все-таки неожиданным. Являлся ли загадочный стрелок единомышленником Данилина и, так сказать, его собратом по оружию? Или он руководствовался какими-то своими особыми соображениями?