Контракт-Я

Василий Петрович молодца-бойца: перчик торчком сразу, без задержек и дополнительной стимуляции. Скоренько засеменил к моей зайке-секретарше. Старый ловелас – полотенце содрал, нагнул девочку рачком, шлепнул по попке, погладил бока – и засадил без предисловий. Да так, что у маленькой слезы брызнули и тушь поплыла.

Коммерсант! Уважаемый человек! Грудки лапает, кряхтит, доволен, старый козел, костлявой обвисшей задницей вертит, наслаждается.

– Ох, побаловал дедушку: давно я так глину не месил. Ты женат?

– Сходняк одобрил.

– Зря. Сам – себе хозяин. И чист перед Законом. Отдыхал от мирской суеты?

– А как же, Василий Петрович, а как же.

Кустистой бровью:

– Точнее?

– Одна ходка.

– Мало. Опыту, считай, никакого. Где?

– Сибирь-матушка. Усиленный.

– Статья?

– Влажная.

– Э?

– Выжил, падла. Но под себя ходит.

– Эх, пацанва, ничего от вас путного. Однако не валет и работать умеешь, признаю. Наслышан, хвалили твою контору: не барышник, баян по боку, дело знаешь, грамоте обучен.

– Приятно. От Вас-вы. Вдвойне.

– Ну и?

– Бумаги?

– Давай.

– Даю.

Шелест страниц. Беглый просмотр:

– Молодец, хоть и молод, а молодец: скидки правильные, условия без понтов. Уважаешь Закон?

– Уважаю. И заслуги, и годы, эполеты тоже.

– Поставки?

– Четко.

– Форс-мажор?

– Исключен, головняк. Неустойки, сроки – за наш счет.

– Выхлоп? Чистый?

– Сто два процента.

– Приемлемо. И весьма.

– Здесь и здесь. И печать.

– Что? Печать?! Мальчишка! Зуб даю!

– Зуб – это серьезно. Слишком. Нам бы попроще, мы же помельче, печать нам бы…

– Лады. Понравился ты мне. Все ты – мне-нам. А что производить будем?

– Воздух.

– Воздух? А продавать?

– Воздух.

– Н-да…

– А контору назовем «Оксиджен ЛТД».

* * *

Ушел. Ушли. Много их, Василия Петровича. Центр и десяток телохранителей-копий. Центр дряхлый, морщинистый; хранители в соку, крепкие – сразу видно, каким центр был в молодости. Сильным был – физически. И не только – до сих пор.

Пар, пустые бутылки, и всхлипывает зайка моя, плоть от плоти моей, кутается в полотенце, а коленки кругленькие наружу все равно вываливаются. Красивые коленки. Красивая зайка.

– Аньяш? Ну, не плачь, Аньяш. Это же работа. Бизнес. Так дела делаются. Иногда приходится…

– Я же замужем… а ты меня… под него…

– Аньяш, я тоже женат. Хватит, милая. Поехали домой. Заберем сына, устроим небольшой семейный праздник. Милая, я люблю тебя. Помнишь, в горе и радости, да? Ты же обещала?

* * *

Сонная мордашка сына – точная копия моего-я детского фото. Единственного фото. Лучший клон-я-он из проданных мне-я фермой «Деус Митс». Женушку мне вообще делали почти три года: тщательно выращивали костяк, формировали необходимый характер. Я-я сотню раз изменял требования к параметрам фигуры. Я-я продумал я-она до мелочей, до родинки в подмышке и реакции на продолжительную стимуляцию эрогенных зон.

Аньяш, как же ты-я прекрасна! Ты-я – идеал!

А ведь после сегодняшнего я-я не смогу с ней-я жить. Больше. Ну никак. Уж больно – больно!!! – реально ощущение крепкого члена в… Никак. Больше. Жить. Я-я же не отключался, я-я чувствовал каждую фрикцию. Я-я всегда должен контролировать ситуацию, обязан знать, что обо мне-я думают мои-я подчиненные, мой-я сын, я-гейши, я-я-я-я-я…

Нэко-я тоже обидно, но она-я перетопчется – бывает, работа такая, профэссия. И соединение у меня-я с ней-я значительно слабее, чем с Аньяш. Жена – напрямую. Утром готовила пожрать, пальчик обожгла, а я-я на свой дую. Дура-я! Наш-я пальчик обожгла! Внимательней надо!

Плачет.

Я-я-то знаю, что она-я думает и зачем копается в аптечке. Она-я решилась. Ну и ладно, все равно я-я подумывал заказать новую жену. Или я-любовницу. У меня-я давно не было стоящей любовницы-я. И сына-я пора сменить, у этого-я слишком идиотская улыбка.

Ну и ладно.

Зато контракт.

Плачет. Две упаковки сожрала каких-то голубеньких, по таблетке, с перерывами, запивая, чтоб не сблевать. Все…

А вот это чувствовать я-я ну совсем не хочу. Отрубаю всех-я, кроме Я.

Иногда МНЕ так хочется побыть одному.

Совсем одному.

Без себя.