Контра (СИ)

Зимняя ночь, как ей и положено, была тиха и морозна. Уже несколько дней, с неба не падало ни единой снежинки и уличный снег, был утрамбован многочисленными прохожими до каменного состояния. Поэтому, три белёсых, низко пригнувшихся фигуры, скользили в этой тьме как приведения, беззвучно и почти не заметно. Город спал. Возле большого, двухэтажного, бревенчатого дома, кутаясь в тяжёлые тулупы, стояли два человека и коротая время, о чём-то мирно беседовали. Время от времени, они осматривались по сторонам, для чего, этим удальцам приходилось оборачиваться всем корпусом. Так как обзору мешали высоко поднятые воротники, позволяющие таким образом, хоть немного оберегать от обморожения уши и щёки. Да и вообще, дежурство было простой формальностью, так как этот окраинный район, был подконтролен именно этой шайке. Нет, тати никого из соседей не терроризировали, они просто присматривали за порядком, дабы не привлекать к своей "малине" лишнего внимания околоточных. Именно поэтому, расслабившиеся бандиты даже не заметили нападавших, они не успели никак среагировать на две "тени", синхронно и беззвучно атаковавшие их со спины. Единственное что ощутила жертва, что кто-то не обделённый силой, захватил голову, резко отвёл её назад и в сторону, да короткую боль в основании шеи, возле ключицы. Ещё был треск разрываемого лезвием нутра и обжигающая боль в груди. Это отточенная сталь, войдя в тело сверху вниз, достигла сердца. Ещё через несколько секунд, сознание татей начало стремительно угасать.

Пока двое убийц в белых балахонах оттаскивали свои бездыханные жертвы к снежным сугробам, громоздящимся возле забора, троица их подельников контролировала дверь. Всё, все боевые группы амбалов, уже окончили окружение бандитской "Малины" и были готовы к её штурму. Оставалось немного, дождаться условного сигнала. И тут, не смотря что весна ещё не наступила, сразу несколько котов заорали свою "мартовскую песню". Впрочем, продолжалось это на удивление недолго, и можно сказать, что обыватели не заметили эту неуместную для этого времени года несуразность.

Не заметили этого и лихие люди. Так как именно сегодня, точнее в этот момент, за закрытыми дверями решались весьма важные для них вопросы. А именно, получение положенной оплаты за их "нелёгкие труды": главарь был вынужден оправдываться, поясняя по какой причине, заказчик так и не получил сына одного известного на всю столицу жида, хотя людьми господина Вайта, для этого были созданы все условия. В этот перечень входила и стоявшая больших денег информация о том, что нужный человек собирается заночевать у новенькой, ещё не сильно потасканной продажной девки. Немало монет перепало и половому, за то, чтоб в еде этой проститутки появилось пусть неопасное, но при этом мощное слабительное средство. И…, всё это окончилось громким провалом. Так что представитель банка "Империя", говоривший с сильным акцентом, пусть немного и тушевался, боязливо косясь то на своих телохранителей, то на разгорячённых спиртными напитками и спором татей, но всё равно, требовал чтоб контракт был выполнен — полностью. И только после этого, будет произведена окончательная оплата. Но, на сей раз, все предварительные расходы должна понести провинившаяся сторона. Мол, сами виноваты. Однако наглый "Иван", не желал внимать голосу разума, и не признавал своей вины, ссылаясь на некоторые, не очень убедительные обстоятельства и потерю нескольких бойцов. Именно по этой причине, в той шумихе, когда боевик Каца Иннокентий, открыл незапертую входную дверь, для спорщиков это осталось незамеченным. Не мудрено, бандиты негодовали, кричали, как говорится: "Пытались взять горлом. Нахрапом". — И тать, должный со всем прилежанием присматривать за входом, позабыв обо всём, стоял к Кеше спиною, заглядывая в комнаты через небольшую щель приоткрытой двери. И за это любопытство, разбойник заплатил самую дорогую цену. Раздался лёгкий хлопок и свинцовая пуля, вошла в затылок нерадивого охранника. И всё равно, несмотря на применение бесшумного оружия, назвать начало проникновения в бандитское логово незаметным, было нельзя. Падая, бандит толкнул приоткрытую им дверь, которая пусть глухо, но хлопнула. Да и упавшее тело, потревожило стоявшую у стены хозяйственную утварь, которая валясь, шумно прогрохотала.