Консул Руси

— Если ты откажешься, то умрешь. Не от моей руки. Нет. Тебя и твоих потомков растерзают они, — кивнул Ярослав в сторону востока. — Ты думаешь, это последние дети степи, что идут оттуда? Через три с половиной сотни лет из глубин Великой степи выйдет новая, страшная угроза. Угроза, которая будет пытаться захватить весь мир и подчинить его себе. Сюда придет степь, скованная, как и мой легион, в единой целое. Степь, стремящаяся уничтожить все, что встанет у нее на пути. Если хазары к этому времени не изменятся, то падут и исчезнут в пучине времени. О них забудут, а их могилы будут вытоптаны лошадьми.

— Ты хочешь, чтобы хазары изменились? Чтобы они стали гречкосеями? — Скривился каган. — Ты хочешь, чтобы мы отказались от духа степи? Кем мы тогда окажемся?

— Теми, у кого будет лучшая конница в мире. Но для этого тебе нужны поля, ведь хороших лошадей кормят зерном, а не презренной травой. Или ты думаешь, что, добывая где-то в далеких краях горстки зерна, ты сможешь стать сильнее? Кроме того, для хороших лошадей нужен уход. Они не растут как сорняк в степи. Да и вообще — чем тебе не нравится гречка? Если ее отварить на молоке — весьма вкусная и полезная еда.

— Мне не нравиться не гречка, а те, кто ее сеет.

— Выбор есть всегда, — устало произнес Ярослав, понимая, что стучится в непробиваемую стену. — Ты можешь сделать шаг вперед и стать сильнее, лучше. А можешь хвататься за иллюзия наследия предков и просто сдохнуть, как и весь твой народ.

— Может и так, — кивнул Захария. — В конце концов, мы все умрем когда-нибудь.

— Когда-нибудь, — согласился с ним Ярослав. — Но сейчас ты сделаешь, что нужно?

— Я не смогу. Если я пойду на левый берег Дона, то мое малое войско просто перебьют. Их все еще слишком много. И тебе придется возвращаться, чтобы вновь остановить их.

— Ясно… — спокойно и как-то бесцветно произнес Ярослав, посмотрев на кагана как на пустое место.

После чего удалился на свои корабли, куда уже погрузились легионеры. И следующую неделю делал то, что должен был. Жег степь. Часть его эскадры поднялось вышел по Дону и начав спускаться, посылало в сухой ковыль зажигательные стрелы или снаряды пращи с древесным спиртом и горячим фитилями. Раз за разом. А от левого берега большой реки, гонимый свежим осенним ветром, раздувался большой пожар. Пожар, который широким фронтом уходил на восток — туда, где паслись стада кочевых орд, переправившихся на правый берег Волги. Большой и страшный степной пожар. Ему некогда было бегать за кочевьями тех степных орд, что вторглись на правый берег Волги. Поэтому он отправлял за ними огонь. Огонь, который выступал и палачом, и учителем. Потому что теперь каждый в степи будет знать о том, какая участь постигнет посягнувшего на власть Ярослава. Пусть даже косвенно. Пусть даже ударив по его союзникам. Ибо степь не ценит слова. В степи уважают только силу. А сила — это кровь…

* * *

Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

Эпилог

866 год, 25 октября, Константинополь

Ранним утром Вардан лежал и смотрел на проплывающие где-то вдали облака. Он уже знал о разгроме Ярославом Хорезмшаха с союзниками и том, как этот кровожадный безумец поступил с кочевьями.

Степной пожар. Большой, просто чудовищного размаха пожар, идущий фронтом в несколько сотен километров. Он его сам никогда не видел, но прекрасно представлял тот ужас, который развернулся в тех краях. Слишком ярко и сочно о нем говорили. Сжечь заживо десятки тысяч людей.

— И снова победа… — тихо произнес Василевс, сжимая в пальцах медальон с символикой Ареса. — Кто бы мог подумать… Опять… И вновь над превосходящими силами…

Василевс криво усмехнулся.

В Константинополе уже открыто поклонялись некоторым старым богам, возродив их храмы. Это пугало и заставляло задуматься. Впрочем, думать Вардан не смог долго. Минут пятнадцать. Не больше. Как он услышал какой-то отдаленный шум. Странный. Словно какие-то ритмичные крики.

— Неужели новое восстание? — Тихо спросил он сам у себя и огляделся. В помещении не было никого. Даже стража, что обычно стояла у дверей. Чувство боли и обиды кольнуло его сердце — ведь получалось, что ближние люди его оставили. А он им доверял…

От двери раздался какой-то шелест. Василевс медленно обернулся, опасаясь взглянуть в глаза своим убийцам. А ему, почему-то казалось, что это они. Однако, когда он обернулся, ничего страшного не увидел. Просто старый слуга.

— Что там случилось?

— Василий, — коротко и как-то глухо произнес он.

— Что Василий?

— Василий, сын Феофила в городе. Жители открыли ему ворота и приветствуют.

— А эти звуки?

— Это песня его легиона…

Вселенский собор продолжал работать, так и не договорившись. Василий Аморейский их пугал. Известие об очередной его славной победе до них уже дошло, как и до Василевса… да и вообще до всего Константинополя.