Конструкторы

Сурин любил острые ситуации. В такие минуты он внутренне подтягивался, напрягался, мысль работала чётко. А внешне, напротив, принимал беспечный и даже легкомысленный вид. Вот и сейчас он добродушно улыбнулся, достал пачку «Казбека», предложил Кошкину папиросу, сам взял, не спеша достал спички, прикурил, выпустив кольца сизоватого дыма.

— Обратиться в правительство… Эта ваша мысль, Михаил Ильич, безусловно, логична в данной ситуации, но она не сулит успеха.

— Почему? Почему вы так думаете?

— Это вытекает из моего, правда небольшого, бюрократического опыта. Во-первых, лично вы не можете выйти на правительство — соответствующее представление должен сделать ваш наркомат. Предположим, вам удастся убедить руководство наркомата и представление об изменении тактико-технических характеристик будет внесено. Оно не может и не будет рассматриваться без заключения нашего наркомата, а значит, нашего главного управления. Это потребует много времени, а результат сомнителен. ТТХ нового танка до их утверждения обсуждались с учётом многих факторов и с участием многих ответственных лиц, в том числе и руководства нашего наркомата. Вы не поверите, сколько было согласований по каждому пункту и сколько собрано виз. Вряд ли все эти солидные люди охотно признают, что они, мягко говоря, ошиблись, а грубее — не знают, какой танк в действительности нужен Красной Армии и каковы сегодня реальные возможности нашей промышленности. А ваш Метелин, кстати, техник по образованию, выходит, знает это лучше них?

— Противодействие мы предвидели. Поэтому и сделали готовый проект. Каждый разумный человек увидит преимущества нового варианта и оценит их не хуже нас с вами.

— Ваш проект — гениальный ход, но поможет ли он? Не уверен. Колёсно-гусеничный движитель, которого не имеет ни один зарубежный танк, в глазах многих — козырь, наша гордость. Отказ от него, скорее всего, расценят как вашу попытку уйти от некоторых технических трудностей, встать на путь наименьшего сопротивления.

— Что же вы предлагаете? — резко спросил Кошкин. — Не бороться, отступиться, как это уже не раз делалось в аналогичных ситуациях? А получит армия танк, который мог бы и должен быть лучше?

— Попытаться кое-что сделать можно, но несколько иным путём.

— Говорите, я вас слушаю.

Сурин сбросил наконец маску беспечного малого, задумался. Потом встал, прошёлся по кабинету и, остановившись перед Михаилом Ильичей, негромко сказал:

— Есть орган, который мог бы без проволочек и однозначно решить этот вопрос. Это Главный военный совет. Формально он действует при нашем наркомате, но одним из его членов является… вы сами знаете кто. Не председатель, а простой член, но его мнение… вы понимаете… Оно может быть положительным или отрицательным — этого я не берусь предсказать, но решит дело окончательно. Думаю, что кое-какие шансы у вашего варианта есть.

Главное было сказано. Сурин снова повеселел, на его лице опять появилось мальчишески беспечное выражение. Кошкин молчал, думая.

— Выносить на утверждение ГВС надо, конечно, проект А-20, — вслух размышлял Сурин. — Да, только так. А Т-32 — попутно, в расчёте заинтересовать одного из членов совета. Кстати, в аппарате ГВС работает один мой товарищ… Вместе были в длительной командировке… Попробую позондировать через него почву, потом позвоню вам. Ну как, Михаил Ильич, подходит?

Кошкин молча крепко пожал руку Сурина. На его усталом, осунувшемся лице, с глубоко сидящими серыми крупными глазами, появилась слабая улыбка.

— А теперь, Михаил Ильич, хочу проинформировать вас о том, что я доложу Салову по существу дела. Так, на всякий случай, чтобы не было недоразумений. Не думайте, что это легко и просто. Доложу, примерно, следующее: проект А-20 готов, точно соответствует утверждённому заданию. Группа конструкторов в инициативном порядке разработала проект чисто гусеничного танка с семидесятишестимиллиметровой пушкой и усиленным бронированием. Они считают, что их предложения необходимо обсудить на достаточно высоком уровне… Вот в таком разрезе…

Именно так, почти в тех же выражениях, и доложил Сурин комкору по приезде в Москву о «безобразиях» на Особом заводе. Салов, как и ожидал Сурин, прореагировал спокойно, с некоторой даже долей добродушия.

— Значит, говоришь, точно всё выполнили? И проект А-20 готов? Ну-ну, посмотрим… А своими предложениями пусть они… сами тешатся. Мы в прожектёрах не нуждаемся.

6. «Пусть победит сильнейший»

Событие, которого все нетерпеливо ждали, свершилось вполне буднично. Ранним январским утром мощным тягач «Ворошиловец» доставил в опытный цех из корпусного, один за другим, два покрытых сизым инеем броневых корпуса. Установили их на специальных кóзлах рядом.